"Михаил Шпагин. Гравюра на дереве (Журнал "Юный техник")" - читать интересную книгу автора

отвергнуто. Там картины неизбежно выйдут из-под нашего контроля, а, как вы
знаете, иногда бьются даже небьющиеся стекла. Случись такое - человечеству
грозит огромная опасность.
- Это верно, - подтвердил Художник. - Но я согласен на все, что угодно,
только не на выставку здесь. Она лишний раз напомнит, что ни я, ни мои
холсты, быть может, никогда не выйдем отсюда. Со своей судьбой я уже
смирился. Но работы!.. Если я действительно так здоров, как сейчас себя
чувствую, то, наверное, проживу еще долго. И картин накопится много.
Зачем? Чтобы превратиться в экспонаты мемориального музея?.. Не хочу!
Только рядом с работами других художников, рядом с их земными пейзажами
люди смогут по достоинству оценить суровость и красоту далекой планеты,
приблизиться к пониманию состояния, которое овладело мной и моими
товарищами - звездолетчиками, когда мы ступили в тот мир. Вы же прекрасно
понимаете, что никакие фотографии и показания приборов не в силах передать
чувства... Только краски, линии и, наверное, слово. Но на слова, как вы
знаете, я не мастер, а мои товарищи погибли...
- Как врач я бы предписал вам работать в технике гравюры на
каком-нибудь тугоплавком металле, - сухо сказал Доктор. - Знаю, вы
предпочитаете ксилографию - гравюры на дереве, но дерево не выдержит
нагрева, как и холст. Правда, я уже не раз советовал вам это...
- А я, - подхватил Художник, - отвечал, что ваш рецепт страдает
существенным недостатком: металл - это одно, а дерево - совсем другое. Оно
роднее человеку. И далекий мир станет ему понятнее, ближе.
Оба замолкли. Установленное в палате телеоко, спускавшееся с потолка,
медленно описало полукруг. Художник видел, как внимательно Доктор
рассматривает появляющиеся в поле его зрения картины и эскизы,
внушительную пирамиду коробок с микрофильмами книг.
"Он ни разу не спросил, зачем мне столько технических книг", - отметил
про себя Художник.
"Странные люди эти художники, - размышлял между тем Доктор. - Видят то,
что никогда не понять электронному мозгу. Волшебство... И тяготеют к
технической прозе. Тоже мне Леонардо да Винчи..." Однако вслух сказал
другое:
- Вы сегодня мне нравитесь. Трезвый реализм. Уверенность. Сдается, вы
уже придумали кое-что получше моего рецепта. Не буду отвлекать.
Они распрощались. Телевизионный экран померк.


Среди затребованных Художником микрофильмов были и копии очень старых
изданий, сама бумага которых, наверное, уже превратилась в пыль. Но не об
этом он думал, заново вчитываясь в написанные неторопливым старинным
слогом и набранные старинным шрифтом строки:
"...К автографическим телеграфам относится также телеавтограф Грея,
изобретенный в 1892 году, а в 1893 году уже демонстрировавшийся на
Чикагской выставке и представлявший одну из приманок ее. Курьезно было
видеть на приемной станции перо, как бы одушевленное и одаренное разумом,
выводящее буквы, слова, фразы, перечеркивающее, возвращающееся назад к
позабытым знакам препинания, делающее помарки и т.д. ...Телеавтограф
состоит из приемника и передатчика, одинаковых по наружному виду... Перо
приемника вычерчивает на подложенной бумаге фигуры, одинаковые с теми,