"Робин Шоун. Женщина Габриеля" - читать интересную книгу автора

этой ночью, она покинула ряды безработных гувернанток и стала проституткой.
Она неторопливо подняла руки и откинула капюшон.
Воздух наполнился электрическими разрядами.
Виктория застыла с приподнятыми руками.
Мизинец мужчины, который до этого касался белого шелка, теперь был
полностью скрыт под ним.
Она не видела, чтобы он перемещался, но свидетельства движения были
налицо.
- Снимите плащ.
Голос, отдавший приказ, был холодным и резким.
Её пристальный взгляд сосредоточился на нём.
Его лицо и глаза не таили в себе желания.
Последние шесть месяцев научили Викторию, что мужчинам не обязательно
испытывать желание к женщине для того, чтобы обладать ею. Некоторые мужчины
получали удовольствие от власти, в то время как другие - от боли.
Испарина выступила под её грудями, потом стекая по животу.
А от чего получал удовольствие этот мужчина, - задалась она вопросом, -
от власти ... или боли?
Почему мужчина - который, безусловно, может заполучить любого, кого ни
пожелает, - платит две тысячи фунтов за девственность женщины?
Пристальный серебряный взгляд не дрогнул; длинные, бледные пальцы не
отодвинулись от шелковой ткани.
Скоро он прикоснется к ней этими пальцами, подумала Виктория с растущим
чувством нереальности происходящего. Он будет мять ее груди и исследовать ее
вульву.
Или, возможно, нет.
Возможно, он возьмёт её стоя, прислонив к стене или нагнув над
мраморным столом, без предварительных поцелуев. Без нежности. И единственной
точкой соприкосновения будут их половые органы.
Женщина внутри Виктории с воплями молила о побеге.
Внутреннее здравомыслие предупреждало, чтобы она никуда не бежала.
Тлеющие угли вспыхнули, подтверждая её решение.
Чтобы ни произошло этой ночью с этим мужчиной, это её выбор.
Она не отступит.
Она неуклюже расстегнула деревянные пуговицы на шерстяном плаще, твёрдо
и решительно сжав губы от принятого решения. Ридикюль покачивался. Выпростав
левую руку, она перехватила сумочку и скользящим движением спустила плащ с
правого плеча. Осторожно повесила изъеденную молью шерстяную ткань на
согнутую в локте левую руку, как будто эта одежда имела какую-то ценность.
Это было не так.
За последние шесть месяцев она продала все, что имела.
И этого все еще было недостаточно.
Мужчина с серебристыми глазами мельком взглянул на подол её коричневого
шерстяного платья. Темные ресницы отбрасывали ещё более темные тени на щеки.
Она знала, что он видел.
Подол юбки облепливал ее ноги. Виктория продала свой турнюр два месяца
тому назад.
Он медленно поднял веки - его лицо было словно ничего не выражающая
алебастровая маска.
Виктория видела себя его глазами. Ее лицо было изможденно холодом,