"Бернард Шоу. Карьера одного борца" - читать интересную книгу автора

одинаковые с тобою вкусы и что он одинаково с тобой понимает слова, мысли
и творения любимых тобою авторов, оттого, что тоже предпочитает их перед
другими. Остерегайся людей, которые больше читают и размышляют, чем
действуют, берегись тех, кто больше склонен к пассивной мысли, чем к
активной работе. Не забывай, что женщина тем несчастнее, чем больше
времени муж проводит дома. Берегись художников, поэтов, музыкантов, вообще
служителей искусства всякого рода, кроме истинно великих. Не верь им: они
плохие мужья и отцы. Удовлетворенный собой работник, хорошо выполняющий
свое дело, - кем бы он ни был: государственным канцлером или пахарем, -
вот кто может дать тебе, пожалуй, счастье, потому что из всех разрядов
людей, которых я встречал в жизни, этот был еще более других выносим.
Но довольно советов. Чем больше я размышляю о них, тем яснее становится
для меня их тщетность.
Ты, вероятно, будешь дивиться тому, что я никогда не заговаривал с
тобой о вещах, которым посвятил это письмо. Верь мне, дитя мое, что меня
часто терзала потребность высказать тебе все это, но моя природная
замкнутость отнимала у меня нужные слова. Я чувствую, что написал эти
строки только для того, чтобы выразить тебе хоть раз в жизни, какой
горячей привязанностью к тебе было полно мое сердце. Предрассудки
холодного ума и робкая стыдливость, запрещающие человеку обнаружить, что
он нечто большее, чем образованный и мыслящий камень, мешали мне раскрыть
перед тобой свое сердце. Но теперь, когда уверенность, что уже никакие
впечатления от меня не придут разрушать твоей веры в правдивость этих моих
слов, - последних слов моей жизни, - я решаюсь их высказать.
Я вижу, что наговорил слишком много, и в то же время чувствую, что
далеко не сказал всего. Это письмо было для меня трудной задачей. Несмотря
на опытность своего пера, я никогда еще не чувствовал, как мало способно
оно передавать мои мысли и чувства..."

Тут письмо обрывалось. Ему не суждено было дойти до конца.



2


В мае месяце, через семь лет после бегства обоих мальчиков из Мокриф
Хауза, одна молодая женщина сидела в тени кедрового дерева посреди
лужайки, сверкавшей на солнце своей юной зеленью. Она избегала солнца,
потому что дорожила жемчужно-бледным цветом своего лица. Это была
маленькая изящная девушка с немного чувственными линиями тонких губ и
ноздрей, с серыми глазами, над которыми спокойными легкими дугами
изгибались тонкие брови, и с огненно-золотой копной прекрасных волос,
наполовину скрытых широкополой соломенной шляпой. Платье из индийского
муслина с короткими рукавами, обнажавшими до локтей белизну выточенных
рук, благородно очерчивало ее плечи, на которые был накинут пушистый белый
шарф, образовавший уютное гнездышко вокруг шеи. Казалось, что она вся
погружена в чтение небольшого томика в изящном переплете из слоновой кости
- миниатюрное издание гетевского "Фауста".
Когда солнце спустилось к закату и яркий дневной свет стал понемногу