"А.Шопенгауэр. Введение в философию: Новые паралипомены " - читать интересную книгу автора

находятся сообща и он сам, и объект, он возвышает объект до платоновской
идеи. Этим он освобождает себя от последнего и самого цепкого вида закона
основания (времени).

Ибо, во-первых, самое созерцание невозможно, пока человек занят
объектами разума: он тогда имеет дело лишь с понятиями и в них с законом
основания познания, с его вечным отчего.

Во-вторых, пока кто-нибудь при помощи разума заставляет свой рассудок
следовать закону причинности и отыскивать причины именно данной формы бытия
наблюдаемых объектов, он не созерцает: он думает, его мучает почему.

Субъект воли, как было сказано выше, необходимо подчинен своим
мотивам. Это в-третьих.

В-четвертых, для того чтобы появилась Платонова идея объекта,
необходимо забыть закон основания во времени, когда.

Следовательно, созерцаемый объект должен быть как бы вырван из
мирового потока и вполне изолирован.

И тогда мы вполне освободимся от отчего, почему и когда, т.е. от
всего, чего требует закон основания, и будем иметь лишь чистое как, то, что
никоим образом не подчинено закону достаточного основания: именно,
Платонову идею, адекватного представителя понятия [1]. Это - воистину сущее
мира, мир, о котором должно решить, хотим ли мы его или нет, с полной
возможностью выполнения своей воли: ибо смерть также принадлежит лишь миру.
Это - то, что представляет собою и всякая хорошая картина: она тоже ничего
не знает ни о каких почему, отчего, когда.

1 Чистое познание по отношению к субъекту - свобода от воли; по
отношению к объекту - свобода от закона основания.


Науки представляют собой рассмотрение вещей согласно четырем видам
закона основания, из которых ведь всегда преобладает в каждой науке
какой-нибудь один: объектом наук, следовательно, и является "почему,
отчего, когда, где" и т.д. - То же, что остается, если отнять это у вещей,
и есть Платонова идея, предмет всякого искусства. Таким образом, всякий
объект есть, с одной стороны, объект науки, с другой - объект искусства, и
оба не нарушают друг друга. Так как я выяснил, что истинная фи-


65

лософия имеет дело только с идеями, то мы и здесь находим
доказательство того, что она - искусство, а не наука. Блаженство
созерцания, с одной стороны, вытекает из перечисленных выше условий и
состоит, следовательно, в том, что, освобожденные от мук воли, мы
становимся чистым субъектом познания и празднуем субботу, освобождающую от