"Михаил Шолохов. Тихий Дон. Книга четвертая (ПСС том 5)" - читать интересную книгу автора

сулился опять переправиться, проведать нас, да, должно, напужался. Кабы
приехал - и ты бы с ним переправилась к своим, от греха. Наши-то, хуторные,
супротив хутора лежат, обороняются. Надысь, когда ты ишо лежала без памяти,
пошла я на заре к Дону, зачерпнула воды и слышу - из-за Дона Аникушка шумит:
"Здорово, бабушка! Поклон от старика!"
- А Гриша где? - осторожно спросила Наталья.
- Он ими всеми командует издаля, - простодушно отвечала Ильинична.
- Откуда ж он командует?
- Должно из Вешек. Больше неоткуда.
Наталья надолго умолкла. Ильинична глянула в ее сторону, испуганно
спросила:
- Да ты чего это? Чего кричишь-то?
Не отвечая, Наталья прижимала к лицу грязную завеску, тихо всхлипывала.
- Не кричи, Натальюшка. Слезой тут не поможешь. Бог даст,
живых-здоровых увидим. Ты сама-то берегись, зря не выходи на баз, а то
увидют эти анчихристы, воззрятся...
В кухне стало темнее. Снаружи окно заслонила чья-то фигура. Ильинична
повернулась к окну и ахнула:
- Они! Красные! Натальюшка! Скорей ложись на кровать, прикинься, будто
ты хворая... Как бы греха... Вот дерюжкой укройся!
Только что Наталья, дрожа от страха, упала на кровать, как звякнула
щеколда, и в стряпку, пригибаясь, вошел высокий красноармеец. Детишки
вцепились в подол побелевшей Ильиничны. А та, как стояла возле печи, так и
присела на лавку, опрокинув корчажку с топленым молоком.
Красноармеец быстро оглядел кухню, громко сказал:
- Не пугайтесь. Не съем. Здравствуйте!
Наталья, притворно стоная, с головой укрылась дерюгой, а Мишатка
исподлобья всмотрелся в гостя и обрадованно доложил:
- Бабуня! Вот этот самый и зарезал нашего кочета! Помнишь?
Красноармеец снял защитного цвета фуражку, поцокал языком, улыбнулся.
- Узнал, шельмец! И охота тебе про этого петуха вспоминать? Однако,
хозяюшка, вот какое дело: не можешь ли ты выпечь нам хлеба? Мука у нас есть.
- Можно... Что ж... Испеку... - торопливо заговорила Ильинична, не
глядя на гостя, стирая с лавки пролитое молоко.
А красноармеец присел около двери, вытащил кисет из кармана и,
сворачивая папироску, затеял разговор:
- К ночи выпечешь?
- Можно и к ночи, ежели вам спешно.
- На войне, бабушка, завсегда спешно. А за петушка вы не обижайтесь.
- Да мы ничего! - испугалась Ильинична. - Это дите глупое... Вспомнит
же, что? не надо!
- Однако скупой ты, паренек... - добродушно улыбался словоохотливый
гость, обращаясь к Мишатке. - Ну чего ты таким волчонком смотришь? Подойди
сюда, потолкуем всласть про твоего петуха.
- Подойди, болезный! - шепотом просила Ильинична, толкая коленом внука.
Но тот оторвался от бабушкиного подола и норовил уже выскользнуть из
кухни, боком-боком пробираясь к дверям. Длинной рукой красноармеец притянул
его к себе, спросил:
- Сердишься, что ли?
- Нет, - шепотком отозвался Мишатка.