"Вольфдитрих Шнурре. Когда отцовы усы еще были рыжими [H]" - читать интересную книгу автора

здесь тенденции. "Погребение", "Письмо водителя такси", "Выступление" и
другие рассказы Шнурре тех лет сплошь сделаны из натурально воспроизведенной
"разговорности", касающейся не только лексики, но и синтаксиса: упрощение
конструкций, среди которых много безглагольных, фразы-обрубки, отказ от
обязательных с точки зрения грамматики артиклей, намеренные ошибки в
написании отдельных слов (по принципу: "как слышится, так и пишется") - вот
характерные черты такой прозы.
Разумеется, их трудно, подчас невозможно передать в русском переводе.
"Было еще темно" - эта фраза стоит в начале "Выступления". Обычная,
нейтральная фраза, какую можно найти и у начинающего писателя, и у классика.
Но в оригинале это обрубок: War noch dunkel, опущено обязательное в немецком
языке подлежащее в виде безличного местоимения es; так переводят с русского
ученики начальных классов.
Преобладающее настроение рассказов Шнурре о войне - настроение ужаса
перед неотвратимо надвигающейся бездной смерти. Герои - растерянные и
бессильные, как слепые котята, жертвы катастрофы: раненые и умирающие
солдаты, беспризорники, беженцы, голодные дети, измученные пленные. Люди
поданы в этих рассказах как особо жестокие и особо несчастные звери. "Все те
тысячи и сотни тысяч лет, отделяющие нас от времени, когда животное сделало
первый шаг, чтобы стать человеком, видно, прошли впустую", - вот основная,
безжалостно кричащая нота.
Ранняя проза Шнурре, как и вся молодая немецкая литература тех лет, и
была сплошным отчаянным криком. Но литература, как и живой организм, или,
лучше сказать, литература как живой организм, не может долгое время жить
одним криком. Фаза крика миновала, литература "эпически" успокоилась,
уравновесилась, заговорила более внятно, пространно и складно. Изменился и
Шнурре; накричавшись, он стал все чаще посмеиваться в усы, иной раз даже
идиллически добродушно, как в "Цветах господина Альбина", много чаще,
однако, раздраженно в горько.
Для нужд сатирического иносказания Шнурре, подобно баснописцам, нередко
прибегает в пятидесятые годы к миру животных, хорошо знакомому и милому его
сердцу. Он не только пишет о животных, но иной раз и от имени животных.
Особенно часто "рассказчиком" выступает один из пуделей писателя. Как
некогда Гофман ввел в литературу своего любимца - кота Мурра, так и Шнурре
посвящает книги своим пуделям, вступает с нами в полемику, дает им
высказаться по разным случаям, в том числе и об отношении к хозяину.
Забавные, тонко пародийные "Записки пуделя Али" (1953, переработана в 1962)
- одна из наиболее известных книг Шнурре, разошедшаяся на цитаты вроде
афоризмов Козьмы Пруткова.
В "образе" Али Шнурре высмеял ненавистный ему тип писателя-эстета,
чуждающегося "суетных" проблем времени, погруженного в созерцание "вечной"
красоты. Эта книга таким образом - акт литературной борьбы, Шнурре
пародирует в ней позиции своих литературных противников и их нападки на
собственное творчество, как и творчество других "ангажированных" писателей,
соратников по "Группе 47". Вот одна из характерных дневниковых записей
пуделя-сноба: "Читал книгу одного автора, которого в салонах называют
"актуальным". Бедный. Как, должно быть, мало радости доставило ему писание и
какая вышла в итоге кислятина. Сочиняя, они теперь все маршируют, а не
прогуливаются... Они видят то, что и все видят: разложение, бары, мусорные
кучи, войну, нищету. Но что ржавчина на дне тюльпанного бутона может