"Вольфдитрих Шнурре. Когда отцовы усы еще были рыжими [H]" - читать интересную книгу автора

Впрочем, о восточной части города, где прошло детство писателя, им
написано, пожалуй, не меньше. Он поэтому в известном смысле писатель как бы
просто берлинский. Одной из граней многогранного своего таланта Шнурре
навсегда вписался в вереницу тех художников-репортеров, которые,
запечатлевая колорит этого города, сами настолько вобрали его в свою плоть,
и кровь, что написанное ими, да и сами они стали частью этого колорита -
наряду с казармами и пивными погребками, водокачками и тяжеловесными мостами
над Шпрее, наряду с акварелями Нагеля или графикой Цилле, Белыне, Троян,
Хессель, Тухольский и ныне Шнурре - без них Берлин" так же трудно
представить себе, как Москву без дяди Гиляя.
"Я появился на свет в 1920 году во Франкфурте-на-Майне... Вторично
родился я в 1928 году в Берлине", - писал Шнурре в одной из автобиографий.
Здесь и заявлена горячая приверженность этому городу, и дано указание на
главное, чем держится проза Шнурре в лучших своих образцах, - соленый,
иодчас ядовитый, колючий и жалящий юмор. Тот самый, которым славятся
берлинцы; их остроумие и находчивость вошли в Германии в поговорку.
Берлинские анекдоты - целый жанр устного народного творчества, и Шнурре
щедро черпает из этого источника, примыкая в этом отношении и к таким своим
знаменитым предшественникам, как Вильгельм Буш или Альфред Деблин. Рассказ о
детстве и становлении Шнурре неотделим от рассказа о его книгах. Берлин в
волшебном зеркале детства - это прежде всего составленный из множества
коротких историй роман "Когда отцовы усы еще были рыжими" (1958), одно из
наиболее известных произведений писателя. Обрисованные здесь фигуры
перекочевали отчасти и в другие книги писателя, став героями многих его
очерков и рассказов. Идиллически-ироническую картину Берлина тех лет
читатель найдет и в повеете, также представленной в сборнике, - "Цветы
господина Альбина" (1963).
Берлин трудно полюбить наездом или "наскоком", в нем нет неотразимого
обаяния тихих старинных немецких городков вроде Бамберга или Веймара.
Видимо, нужно провести в нем детство, чтобы навсегда полюбить его угловатую
неуклюжесть, его дымновато-сизую распластанность и огромность, неуютность
его прокопченных задворок, запах пива и кофе из дежурных кафе, срезающих
углы улиц, близкий стук колес электричек S-бана, неумолчный гомон стрижей и
тревожный вороний грай в сером небе - все то, что стало постоянным атрибутом
произведений Шнурре, в каком бы жанре он ни писал.
В каменных джунглях этого города и протекает совместная одиссея отца и
сына Шнурре, связанных узами не только кровного родства, но и родства
душевного, узами дружбы, тесная каморка в рабочем квартале Вайсензее, а
затем меблиращка близ Янновитцбрюкке - вот их кров, но их подлинный дом -
весь Берлин, город их радостей и печалей, город, где они холодными
декабрьскими адвентами, предрождественскими субботами, забегают погреться в
Пергамон, знаменитый музей древностей Ближнего Востока, город, где в
простоватых "локалях", то бишь, по-берлински, кафе покупают на последние
пфенниги "штуллен", то бишь бутерброды, а разжившись маркой-другой у скупых
и ворчливых старух, к которым в майскую благодать подряжаются выбивать
зимнюю пыль из фамильных ковров, спешат в зоопарк к своему любимцу гиббону
или в цирк шапито с его карликами и лилипутами, с его живым уникумом -
"самой толстой в мире дамой", несчастной и доброй женщиной, всей душой
привязавшейся к обоим. Все это написано защемленным сердцем и так, что
постанывающие раны детства не кажутся сантиментом. Отец мальчика занимался