"Юлия Шмуклер. Витька Пальма (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Юлия Шмуклер.


ВИТЬКА ПАЛЬМА

РАССКАЗ


В юности, в ту цветущую пору, когда девушки трясут грудями, как яблоня
яблоками, я представляла собой прямоугольную, средних размеров щепку,
обтянутую неприлично белой, фарфоровой кожей, через которую виднелись
вены, артерии, а также все, что делалось внутри. Косточки деликатно
высовывались из меня в самых неожиданных местах, и раз, помню, на улице,
один из двух дядек, шедших мне навстречу, случайно взмахнув рукой, так
сильно ударился о мое бедро, что остановился, подул на ушиб и сказал
неспешно приятелю: "что за баба, ни спереди ни сзади", после чего они
удалились.
И несчастна я была как побитая собака - меня только что не приняли в
университет, наплевав на золотую медаль, с помощью которой я надеялась
протиснуться в это святилище русской науки, и с горя я пошла в заведение,
гаже которого не бывает ничего - Институт железнодорожного транспорта. К
ним не часто заходили с золотыми медалями, и они так удивились, что
зачислили меня, не обращая внимания на национальность, и даже дали
повышенную стипендию.
Они были имени Сталина когда-то - перед входом ещё стояла огромная
тумба, с которой его, двухметрового, сняли - и очень военизированные;
многие преподаватели до сих пор ходили в темной форме с рельсами, а может,
со шпалами на стоячем воротнике, над которым их головы, тупые и бритые,
важно торчали, наподобие кочанов, взращенных в горшках, и имели застывшее
выражение. Директор именовался не директор, как у людей, а - начальник, и
ему полагалось писать рапорт; зато студенты так и оставались студентами,
хотя их истинная сущность лучше всего выражалась словами "потомственный
железнодорожник": все они происходили из глубинки, из железнодорожных
семей, гордившихся своим идиотизмом, и жили в общежитии, где пили неумело,
блюя после каждой пьянки, и учились в преферанс, незнакомый их отцам,
стучащим в козла.
Науки, даже железнодорожные, давались им с великим трудом, и они с
недоверием взирали, как я шикарно сдаю экзамены, потратив последнюю ночь
на подготовку - кошмарную ночь, полную глубочайшего отвращения и
самовоспитания, когда следовало всё-таки разобраться в этих контактных
сетях и рубильниках, прежде чем идти на судилище. И выйдя оттуда, я изо
всех сил трясла головой, чтобы полученные сведения скорей забывались, и
они с шорохом, как тараканы, начинали расползаться во всех направлениях,
так что к вечеру я уже возвращалась в первобытное состояние и шла на
концерт, где сидя на ступеньках, между ногами и над головой таких же, как
я, безбилетников, пронизывала свой организм музыкой, подрагивая, как
проводник с током в магнитном поле.
Единственным предметом, в котором проявлялась моя неполноценность, было
черчение - шрифты эти разные, проекты, эскизы, детали машин. Те жалкие
линии, которые выезжали из-под моего рейсфедера, заставляли нашего