"Эрик-Эмманюэль Шмитт. Дети Ноя" - читать интересную книгу автора

- Кто это?
- Дева Мария. Мать Иисуса. Жена Бога.
Сомнений не оставалось - она точно была божественного происхождения.
Она светилась. И свет этот передавался всему, что ее окружало, - даже картон
казался уже не картоном, а чем-то вроде пирожного безе, из снежно-взбитых
белков, с рельефным рисунком, кружева которого подчеркивали оттенки
нежно-голубого, эфирно-розового и других пастельных тонов, казавшихся более
хрупкими и дымчатыми, чем облака, потревоженные зарей.
- По-твоему, это золото?
- Конечно.
Я вновь и вновь водил пальцем по драгоценному головному убору вокруг
этого спокойного лица. Я прикасался к золоту. Я нежно поглаживал шапочку
Марии. И Мать Бога мне это позволяла.
Внезапно глаза мои наполнились слезами, я выпрямил ноги и растянулся на
земле всем телом. Руди тоже. Мы тихо плакали, прижимая к сердцу свои
карточки. Оба думали о наших матерях. Где они? Так ли им сейчас спокойно и
светло, как Деве Марии? И написана ли теперь на их лицах та любовь, которую
мы видели тысячу раз, когда они склонялись над нами, и которую мы видели
вновь на этих открытках, - или сейчас там скорбь, тоска, отчаяние?
Я принялся напевать мамину колыбельную, и небо между ветками
раскачивалось ей в такт. Руди хрипло подтянул, двумя октавами ниже. Так нас
и застал отец Понс - напевающих считалочку на идиш, плача над бесхитростными
изображениями Девы Марии.
При его появлении Руди тотчас убежал. В свои шестнадцать лет он больше
моего боялся выглядеть смешным. Отец Понс уселся рядом со мной.
- Тебе здесь не очень плохо?
- Нет, отец мой.
Сглотнув слезы, я попытался сделать ему приятное:
- Мне очень понравилась месса. И я рад, что буду на этой неделе учить
катехизис.
- Тем лучше, - сказал он не очень уверенно.
- Наверное, потом я стану католиком.
Он ласково поглядел на меня.
- Ты еврей, Жозеф, и даже если предпочтешь мою религию, ты все равно
останешься евреем.
- А что значит "быть евреем"?
- Быть избранным. Происходить из народа, который Бог избрал тысячи и
тысячи лет тому назад.
- А почему он нас избрал? Потому что мы были лучше других? Или,
наоборот, хуже?
- Ни то ни другое. У вас не было ни особых достоинств, ни особых
недостатков. Просто это выпало вам, вот и все.
- Да что же это такое нам выпало?
- Миссия. Долг. Свидетельствовать перед людьми, что есть только один
Бог, и с помощью этого Бога побуждать людей уважать себя и других.
- По-моему, у нас это не очень получилось, верно?
Отец Понс не ответил, и я продолжал:
- Если нас и избрали, то скорее как мишень. Ведь Гитлер хочет нас
уничтожить.
- Может быть, именно поэтому. Потому что вы - препятствие его