"Эрик-Эммануил Шмитт. Оскар и Розовая дама " - читать интересную книгу автора

одного из гномов. Сам-то я склонился бы к гному по причине моего лысого
черепа, но она ничего не сказала, и именно это было замечательно в Пегги
Блю: они никогда ничего не говорила, и все сохраняло таинственность.
- Я пришел тебе сказать, что, начиная с сегодняшнего вечера и во все
следующие вечера, я, если ты захочешь, буду стоять на страже у твоей двери,
чтобы защитить тебя от призраков. Она взглянула на меня, и ресницы ее
дрогнули. Было впечатление, как при замедленной съемке, что воздух сделался
более воздушным, а молчание более молчаливым, что я двигаюсь в воде, и что
все меняется, когда приближаешься к ее постели, озаренной светом, идущим
неизвестно откуда.
- Постой, постой, Лысый: Пегги буду охранять я! В проеме двери
появился Попкорн, вернее, он заполнил собой проем двери. Я вздрогнул.
Конечно, его охрана будет надежнее: ни одному призраку в дверь уже не
протиснуться. Попкорн подмигнул Пегги.
- Эй, Пегги! Мы ведь с тобой друзья, правда? Пегги смотрела в потолок.
Попкорн принял это за знак согласия и вытолкнул меня из комнаты.
- Если тебе нужна девочка, возьми Сандрину. Тут охота запрещена.
- По какому праву?
- По праву первенства: я пришел раньше. Если ты недоволен, будем
драться.
- В результате я очень доволен.
Я немного устал и пошел посидеть в зале для игр. Сандрина оказалась как
раз там. Как и у меня, у нее - лейкемия, но ей лечение как будто помогает.
Ее прозвали Китаянкой из-за черного парика с блестящими прямыми волосами и
челкой. Она смотрит на меня и раздувает шар из жевательной резинки.
- Можешь меня поцеловать, если хочешь.
- Зачем? Мало тебе жвачки?
- Тупица, ты, небось, и не умеешь. Спорим, что ни разу не пробовал.
- Ну, ты меня рассмешила. В пятнадцать лет ни разу не пробовать!
Ошибаешься, смею тебя уверить.
- Тебе пятнадцать лет? - удивилась она. Я сверился с часами.
- Да, уже исполнилось.
- Я всегда мечтала, чтобы меня поцеловал взрослый, пятнадцатилетний
мальчик.
- Конечно, заманчиво, - отвечаю я. И тут она делает немыслимую
гримасу, вытянув губы вперед (представляете присоску, расплющенную на
стекле?), и я понимаю, что она ждет поцелуя. Обернувшись, я увидел, что все
мои приятели за нами наблюдают. Все пути к отступлению отрезаны. Надо быть
мужчиной. Час пробил. Я подхожу и целую ее. Она цепляется за меня руками, я
никак не могу вырваться, рот совершенно мокрый, и вдруг, без всякого
предупреждения она влепила мне свою жвачку. От неожиданности проглатываю ее
целиком. Я в ярости. Как раз в этот момент кто-то похлопал меня по спине.
Беда никогда не приходит одна: родители. Было воскресенье, я совсем забыл!
- Познакомишь нас со своей подружкой, Оскар?
- Она мне не подружка.
- Но все же ты можешь нам ее представить?
- Сандрина. Мои родители. Сандрина.
- Очень рада с вами познакомиться, говорит Китаянка медоточивым
голосом. Я бы мог ее удавить.
- Хочешь, чтобы Сандрина пошла с нами к тебе в комнату?