"Семен Шмерлинг. Горячий осколок " - читать интересную книгу автора

Веду. И тут тяжелый удар, как кувалдой... И пошло - разрывы, снег дыбом!
Земля, огонь, гарь. "Все! - кричит лейтенант, - назад". Разворачиваюсь - еще
удар. В глазах искры и свет пропал.
Пришел в себя в воронке. Снег кругом черный. Надо мной лейтенант.
Рядом башнер, тоже раненый. Рука у меня перебинтована, в крови. Боли не
чувствую: мороз режет. Снял лейтенант телогрейку, на меня надел. Сам в одной
гимнастерке. Справа наш танк. Огонь броню лижет. А по танку всё бьют. Потом
стихло. Подумали, что мы мертвые.
А в шесть утра началась наша артподготовка. За ней - атака.
Подобрали нас. Вот такая была разведка. Боем. А осколок в лазарете вытащили.
Врач мне вручил. "Держи, говорит, лучше в руках, чем в теле". Я его домой
привез. И сейчас в столе лежит.
- Ну вот, - заметил Карнаухов. - Я что говорил, береги осколок,
Леша, для памяти. На войне еще всего достанется - не одна пуля, не один
осколок просвистят мимо, а то еще и в тебя угодят. И к такой жизни нужно
привыкать!

3

Двое суток автовзвод возил продукты: муку для по-левого
хлебозавода, свиную тушенку, прозванную "вторым фронтом", гороховый
концентрат - "смерть фашистам" и перловку - "шрапнель". Жили неплохо,
ночевали под крышей.
На очередной стоянке в полночь водители уселись за стол вокруг
ведра с перловой кашей. Только взялись за ложки, как со скрипом растворилась
дверь и над снарядной гильзой завесился язычок пламени. Пахнущий талым
снегом ветер ворвался в хату.
Вошедший огляделся и осторожно притворил дверь. Это был тщедушный
человечек, одетый в немецкую форму. Шинель была ему велика и длинна,
передние полы подоткнуты под широкий потертый ремень с тусклой алюминиевой
бляхой. За узкими плечами горбом торчал ранец, обшитый телячьей шкурой.
Немец положил на пол автомат и, перешагнув через него, деловито
поднял руки.
Алексей Якушин уронил ложку и рванулся к лежавшему на лавке
карабину. Лейтенант и остальные не двинулись с места. Они следили за
нежданным гостем с удивлением и любопытством. Заметив это, Алексей вишнево
покраснел и быстро окинул взглядом товарищей: видели его замешательство?
Вроде нет. А незваный гость, с минуту подержав руки над головой, опустил их.
Язычок пламени над гильзой успокоился, запылал ярче, и в свете
его видны были глаза немца, пустые и безразличные.
- Чего, фриц, уставился? - прервал затянувшееся молчание
Бутузов. - "Гитлер капут"?
- Товарищ лейтенант, они стесняются, - дурашливо пропел
Сляднев. - Дозвольте, я их мигом разговорю? За хатой андивидуальную работу
проведу.
- Пристал, банный лист, - проворчал Карнаухов. - Не вишь, немчик
сомлел?
"Вот тут-то я, пожалуй, и пригожусь. Без меня не обойдутся", -
подумал Якушин.
- Дайте, товарищ лейтенант, я с ним поговорю, - и посмотрел на