"Семен Шмерлинг. Горячий осколок " - читать интересную книгу автора

Возвращаясь, заставил себя не смотреть на воронки, не думать о
немецком артналете. Потом спокойнее и увереннее проезжал "гнилой угол",
поглощенный дорогой, выбирая колею помельче.
Обстрел прихватил на четвертом рейсе.
Перед глазами сверкнуло пламя, и из него полезли черно-серые
клубы дыма. Еще не долетел прерывистый грохот, как что-то быстрое суетливо
вжикнуло у самого уха и клюнуло заднюю стенку кабины.
Рывком нажав на педаль, Якушин погнал машину дальше, но вскоре
обернулся: что же там, за спиной?
В обшивке кабины, над сиденьем, как пиявка, торчал осколок
снаряда. Алексей ухватил торчащую ребристую головку и отдернул пальцы:
осколок был горячим.
Проехав еще метров двести, снова обернулся и с усилием выдернул
зазубренную полоску стали величиной с мизинец. В стенке кабины, в нескольких
сантиметрах от виска Алексея, образовалась пробоина.
Сидел бы чуть левее - и крышка!
Зажав в ладони осколок, Якушин продолжал вести машину.
За крутым бугром, укрывшись от обстрела, стоял карнауховский
"ЗИС". Каллистрат вышел из него и с улыбкой глядел на Якушина.
- Выскочил, стало быть, вот и ладно. А то я переживал: с тобой
рядом бабахнуло. Как там, думаю, мой Алеша-москвич? Не поцарапало?
- Н-нет, - бодрясь, ответил Якушин. - Вон, погляди, куда
стукнуло...
- Да, стекло пробило. Жалость-то какая, взводный подосадует:
добывать ему придется.
- Да ты взгляни - осколок попал.
Карнаухов забрался в кабину, ощупал пробоину, взял осколок,
взвесил на ладони.
- А ведь твой был, Алеша... Испугался?
- Нет... То есть не сразу...
- То-то и оно. Не успел. А сейчас белей мела. Так и полагается,
страх после хватает. Значит, с боевым крещением тебя, Семеныч, с удачей. А
осколок спрячь-. Пригодится. Для памяти. Домой вернешься, матери, а то и
невесте покажешь.

* * *

Поздним вечером, когда поездки за горючим кончились и шоферы
готовились к ночлегу, снова вспомнили об осколке.
В широкой, с пологими берегами балке, куда водители отогнали
машины, росли старые дубы, ясени и клены. Слежавшиеся прелые листья мягко
подавались под колесами. Все было сырым - и кривые стволы, и оголенные
ветви, и недавно оттаявшая земля. Влажный туман накрывал рощу. Пронизанный
желудевым запахом, воздух был тревожный, весенний.
Не спалось. Присев на подножки машин, дожевывая сухой паек,
беседовали. Карнаухов рассказал про якушинский осколок.
- У самой головы просвистел, метку в кабине оставил...
- Покажи, - попросил Сляднев.
- Пожалуйста, - польщенный вниманием, Алексей все-таки ожидал
насмешки. Ведь он-то вояка без году неделя, а люди едва не всю войну прошли.