"Николай Шмелев. Авансы и долги" - читать интересную книгу автора

указаниями, а фактами, не ностальгией по недавним временам, а честным
желанием революционных по сути перемен, то вопрос об исторических корнях
нашей экономической модели окажется далеко не решенным.
Известно, что к моменту победы революции в России никто из ее
признанных теоретиков или наиболее авторитетных практиков не имел (да и не
мог иметь) более или менее законченного представления о контурах будущей
экономической системы социализма. Маркс и Энгельс разработали теоретические
основы революции, обосновали ее объективную неизбежность, однако в отношении
того, какой должна быть экономика после победы, у них имелись лишь догадки.
Речь шла преимущественно о самых общих социально-экономических целях
социализма. Они не оставили нам фактически ничего, что можно было бы
рассматривать как практический совет относительно методов достижения этих
целей. Предреволюционные работы В.И. Ленина также были в основном посвящены
чистой политике (как уничтожить отживший общественный строй), но отнюдь не
тому, что конкретно придется делать, чтобы наладить полнокровную
экономическую жизнь после революции.
Революция, таким образом, застала нас не вооруженными продуманной,
законченной экономической теорией социализма. Есть, однако, основания
считать, что в первые месяцы после Октября, когда обстановка еще позволяла,
Ленин уделял этой проблеме самое серьезное внимание. Именно тогда он
сформулировал свою знаменитую мысль о том, что социализм есть советская
власть плюс прусский порядок железных дорог, плюс американская техника и
организация трестов, плюс американское народное образование и т.п. Надо,
писал он тогда же, учиться социализму у организаторов трестов. Большое
значение он также придавал денежной политике и здоровой, сбалансированной
финансовой системе. Как видно, в начальный период революции Ленин исходил из
того, что капитализм уже создал для социализма все необходимые экономические
формы, нужно только наполнить их новым, социалистическим содержанием.
Однако последовавшие затем события вызвали к жизни политику "военного
коммунизма" с ее исключительно административными, волевыми методами
организации экономики. В какой-то момент Ленин, поглощенный этой борьбой не
на жизнь, а на смерть, видимо, и сам стал верить в то, что приказные
методы - это и есть основные методы социалистической экономики. Здесь
сказалось, несомненно, и убеждение в том, что Россия не будет долго в
одиночестве, что не мы, а богатый промышленный Запад будет прокладывать
дорогу к новой экономической системе, что революция на Западе поможет решить
многие из наших наиболее острых экономических проблем. Кронштадтский мятеж,
"антоновщина" и спад революционной волны в Европе заставили, как известно,
пересмотреть эти взгляды и расчеты. Нэп означал резкий разрыв с недавним
прошлым. Это была своего рода революция в экономическом мышлении. Впервые в
полный рост был поставлен вопрос: какой должна быть социалистическая
экономика не в чрезвычайных, а в нормальных человеческих условиях?
Многие еще считают, что нэп был только маневром, только временным
отступлением. Отступление, конечно, было: советская власть давала некоторый
простор для частного предпринимательства в городах. Но основное,
непреходящее значение нэпа в другом. Впервые были сформулированы
принципиальные основы научного, реалистического подхода к задачам
социалистического экономического строительства. От азартного, эмоционального
(к тому же вынужденного чрезвычайными обстоятельствами) напора переходили к
будничной, взвешенной, конструктивной работе - к созданию такого