"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу авторавыправил бакенбарды на плечи,- благоволите поразвлечься сиими приятными
фрухтами, пра-а-шу, полакомьтесь...- указал он на вазу с персиками. Даринька кивнула, вся в нем. Виктор Алексеевич объяснил: его поверенный получил от почтеннейшего Макария Силуановича все справки, и они явились представиться и поблагодарить. - Па-а-веренный?..- старался вспомнить старец. - Вы с ними изволили пробовать марсалу...- повел Виктор Алексеевич "наводкой". - Ма...рсалу!.. да-да, хе-хе... веселый господин... ах, говорун!.. Лучшее из испанских вин, бу-кет!.. Да-да-да... по полрюмочке, после насыщения... для а-саже (1). Храню, как... Но нонче душно, очень... атмосфера...- помахал он на себя лапищей. (1) Исковеркано, от французского "смирный, спокойный". - Вот, самая та марсала...благоволите... как свидетельство глубочайшего...- говорил Виктор Алексеевич, ставя кулечек в ногах старца,- парочка бутылок, с "паспортом"... сардины французской, высшей марки, ваши любимые, и мармелад от Абрикосова... - Тронут вниманием... господин полковннк, судя по вашим регалиям?.. - Да... коллежский советник, инженер-механик... - Аааа...- проникновенно протянул старец,- такой молодой, и... Меха-ника... вы-сокая наука!.. - А это моя жена, та самая Дайнька... вы ее когда-то на руках держали, Макарий Силуаныч... помните?.. Даринька взирала благоговейно, как девочка могла бы взирать на митрополита. переводя взгляд на Дариньку. - Дайнька... все так ее называли ласково во дворце... крошку, всегда в белом, как ангельчик...- наводил Виктор Алексеевич,- эту прекрасную молодую женщину... Тогда она была совсем малютка... дочка покойной Олимпиады Алексеевны, жившей по хозяйству у вашего покойного барина.., вы помните?.. Макарий Силуаныч расправил бакенбарды и старался выпрямиться в креслах. - Благоволите, сударь, извинить, но я обязан заметить вам... не барина, а их сиятельства, князя Феодора Константиновича ......- поправил он вежливо-внушительно.- Их сиятельство всегда останавливали... когда именовали их по батюшкину титулу бароном. Пра-а-шу запомнить...- погрозил он пальцем: - "Высочайше утвержденным!.. мнением Государственнага Совета!.. действительному статскому советнику, барону Константину Львовичу ...... дозволено принять фамилию и герб ......, из рода коих происходит его мать, урожденная ....... и впредь именоваться ...... ! Их сиятельства прадеды стояли... Ивана Васильевича Грознаго... у правой руки!.. А пресветлейший... Но не дерзаю, грешный, имя Святителя поминать в приватном разговоре. Их сиятельство были наиблагороднейшие, наивысоконравственные... чистоты голубиной... и сердце... князиньки моего... Он задохнулся, взял табакерку с эмалевой Екатериной, постучал в нее, защемил щепоть, стряхнул и крепко зарядился. Даринька впивалась в его слова. Губка ее сникла в восторженно-детском умиленье. Старец устремил в нее свой взор и, что-то видя, заерзал в креслах, протянул руку к мутным фотографиям над диваном и тыкал пальцем: |
|
|