"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

- Вы, кажется, встречались?..- спросил Кузюмов Виктора Алексеевича.-
Дима не раз поминал вас... Вейденгаммер, если я не ошибаюсь?
- Как же, мы вместе учились в пансионе моего отца, да и потом видались.
Добрый малый, восторженный немножко...
- Сорвиголова. Да, фантазер, романтик... немножко поэт, и не без
таланта. И порядочно образованный. При своем донжуанстве как-то ухитрялся
находить время почитывать. Женщины были от него без ума. Был даже один
дворцовый романчик, чуть не сломавший его блестящую карьеру. Правда,
красивый малый, с некой остротцой... статный, чудесные черные глаза!..
Представьте, какая же насмешка: теперь кривой.
- Кри...вой!.. - воскликнула невольно Даринька.
- Пуля пробила глаз.
Даринька передернулась.
- Глаз вытек,- продолжал спокойно-повествовательно Кузюмов,- но пулька
осталась в голове. И он пишет мне с волынцем: "Прибавил весу... на пульку".
Поедет к маме, заедет ко мне, проездом. Да... спрашивает, далеко ли от меня
вы... он почему-то знает, что вы "где-то недалеко от Мценска".
- Он заезжал к нам перед отъездом на войну... меня не застал... Дарья
Ивановна видела его и сообщила, что и мы уезжаем...- сказал Виктор
Алексеевич.
Кузюмов хотел что-то спросить у Дариньки, но только чуть скользнул
взглядом по ее неподвижному лицу и не спросил.
- Как подлечится, думает опять... "весу добирать".
Замороженный "Кремль" был великолепен. Кузюмов куда-то собирался - "к
десяти, по делу". Спрашивал Дариньку, не скучно ли ей здесь "после Москвы".
Она отвечала неохотно, чувствовала себя усталой. Подсел Караваев и стал
сказывать ей смешную сказочку, что теперь там, в реке... какой переполох у
раков!.. Не видывали такого "великана"...- и так отлично рассказывал,
представляя в сценах и с мимикой, что улыбалась и Даринька. Рассказывали
Кузюмову "неповторимое" и "непередаваемое". Пожалел Кузюмов, что не видал.
Синели сумерки, но с реки еще отсвечивало зарей. "Касьяныч" засветился
фонариками, жгли бенгальский огонь, щелкали ракеты. Просили Артабекова еще
петь. "Раз такое "галя" (1)...- мотнул он за реку, где чернело по берегу
народом. Запел из "Аскольдовой могилы": "Уж как веет ветером..." Пели и
хором, под звезды выносил "русский Мазини":
(1) Торжественный концерт (франц.)
...Ра-азовьем мы бе-э-резу...
Ра-зовьем мы ку-удряву...
Было к полуночи. Кузюмов, давно собиравшийся уехать,- "к десяти, по
делу одному..," - прощаясь, сказал Дариньке: "Душу отогрели",- и можно было
понять, что говорит о песнях. После его ухода Виктор Алексеевич пригласил
всех отпраздновать новоселье в ближайшее воскресенье.
Тройка несла ночными полями, в звоне. Даринька молчала, спрятав лицо в
букет гардений и магнолий.

XXV


СПОКОЙСТВИЕ