"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

поместил их на старые места. Он тут же и появился.
- Вот лучший портрет мамы. К... писал ее в шестьдесят первом году, ей
было двадцать пять лет. Только она тут не вся.
На бирюзовом небе, в раме окна, будто у балкона, стояла, в пояс,
светлая, юная совсем, с тонким, прелестно округленным лицом, в три
четверти,- всматривалась, чуть вверх. Она была в легком, открытом пенюаре, в
уложенных на голове косах, как причесывались тогда. Лицо нежное, с чуть
приоткрывшейся нижней губкой, как у детей, в удивлении. Глаза -
ласково-изумленные, большие, голубоватые, "мерцающие,- подумал Виктор
Алексеевич,- озаряющие...". Он вспомнил эти глаза: там, в Страстном. Эти
радостно-изумленные глаза смотрели в небо, отражали его в себе.
- До чего же... удивительно!..- воскликнул Виктор Алексеевич.
Он другое хотел сказать. Вечером он сказал ей. Она не находила этого:
бывает сходство. Вспомнила, что говорил Пимыч, Надя...
Смотря на портрет, Даринька "вся была как бы вознесена", вспоминал
Виктор Алексеевич,- не слыхала, что ее спрашивал Алеша, нравится ли мамино
лицо. Он вглядывался в Дариньку, переводил взгляд к портрету... и в этом
взгляде было изумленье.
- И вдруг,- рассказывал Виктор Алексеевич,- у Дариньки чуть
приоткрылась, чуть сникла губка... совсем, как на портрете. Бывает так у
детей. Она смотрела, как та, в небо. Это уловил Алеша, чуть отступил, и в
лице его был испуг.
Виктор Алексеевич думал, какое поражающее сходство. Даринька сказала
едва слышно: "Какая чудесная, чистая..."
- Это какой-то миг в ней...- сказал Алеша.- Мамино лицо так живо, так
многообразно. Говорила всегда, что ее умягчили тут, одевичили... даже
восвятили. К... удалось, такой она бывала даже позже, когда я уже научился
видеть.
В тот же день Виктор Алексеевич написал знакомому знатоку российских
родов, прося сообщить, что может узнать о роде.........................,
особенно о бароне Федоре Константиновиче, который, по слухам, застрелился.
Написал и адвокату: не жалеть расходов, разыскать и опросить лиц, служивших
у барона, особенно - кто из молодых женщин жил у него в такие-то годы. Дал
ему все, что было у него в дневнике, с неясных рассказов Дариньки.

XIX


ПОДНЯТИЕ ИКОН


Узнав от Матвевны, что покровские придут поздравить с новосельем и
принесут хлеб-соль, Даринька распорядилась.
Перед верандой устроили помост и накрыли чистыми простынями. Дормидонту
Даринька сказала, чтобы побольше цветов, будет Высокое Посещение, молебен о
благоденствии всех здесь живущих и всего, до последней травки. Дормидонт
записал в тетрадку. Послала в город закупить угощенье для народа. Узнав, что
баб дарили платками, а мужиков ситцем на рубахи, нашла, что мало это,-бабам
надо дать по полтине, а мужикам по рублику. Купили сластей, подсолнухов,
пива-меду и хлебного вина - всего вдосталь. Все весело суетились, словно к