"Иван Шмелев. Пути небесные (часть 2)" - читать интересную книгу автора

и крикнул: "Возвратись, пес, на блевотину свою!" Крест ведь Христов оскорбил
Кузюмов!..
- Какой ужас!..- вскрикнула Даринька и перекрестилась.
- А когда ехал из Кузюмовки, нагнал его верховой и хотел... по приказу,
понятно, барина... ожечь батюшку нагайкой, спьяну-то промахнулся, слетел с
коня и башкой об дерево!.. выбило ему глаз сучком!.. Явное знамение!..
Батюшка с причетником привез его в Кузюмовку... Ловцов знает эту историю,
тут же и вынул глаз,- и велел сказать барину, в экстазе: "Пусть бережет
свои, демонские!" А у Кузюмова глаза правда страшные... И вот сегодня...
непостижимое, как чудо!..
- Сегодня?..
- Да, перед самой всенощной. Прискакал сам "господин Вольтер"! Папаша
его так окрестил. Хуже, Вольтер хоть "Высшее Начало" признавал, а этот -
полный нигиль! "Нет ничего, чего не видят мои глаза!" Папаша раз на земском
съезде посмеялся ему: "Ушей ваших ваши глаза не видят... эрго: нет у вас
ушей!" Вот был хохот!.. И вот прискакал к своему "врагу"! В чем дело? Да, не
знаете вы... покровские лошади недавно помяли конопляники за оврагом, там
кузюмовская земля. На гроши и помяли... мужики, конечно, нарочно, пустили
лошадей, землю своей считают. По манифесту она покровским должна бы отойти,
а мировой посредник в другом месте им отмежевал... хуже, пустошь. На днях
его управляющий приезжал, побоища чуть не вышло...
- Ах да... я видела... кричали...- сказала Даринька.- Хочет засудить?..
- Да ничего подобного, тут-то и чудо! Перед всенощной собирала я
васильки во ржи... слышу - скачет кто-то в хлебах. Смотрю, на чудесном коне,
огненное что-то... в офицерском кителе... у нашего дома спрыгнул. Я - домой,
а мамаша, в ужасе, шепчет: "Он! сам он!.." Да, Кузюмов!.. Вышел к нему
папаша... а он вспыльчивый, не снесет, если оскорбление-кощунство... и сан
забудет. Мы в щелочку смотрели, за дверью. Элегантный, отлично себя держит,
властный такой взгляд... ну, аристократ. Ои ведь окончил университет, а
потом в Сумском драгунском корнетом был. Убил на дуэли студента, ни за что!
Пришлось в отставку подать. Самая настоящая романтика. Слушаю - и глазам не
верю... обворожителен! джентльмен! Не красавец, резкие черты, скуластость
чуть... татарской он крови... брови так, с изломом... и во взгляде такая
сила... связывает как-то. Конечно, я сужу по романам... будто вот такие
очень нравятся... не знаю... Говорит!..- ласкающая такая бархатность в
голосе... ну прямо восхищение!..
- Такая перемена...- отозвалась захваченная рассказом Даринька.
- Разительная!.. как... обращение Савла! Подумала еще: завтра как раз
память Апостолу, а Кузюмов - Павел! Такой кощунник, и вдруг... что же
говорит!.. "Чушь, дурацкие эти конопляники, управляющий болван! скажите
дуракам - пусть угомонятся, будет им конопляного масла в кашу!" Стал
восторгаться нашей церковью, папаша ушам не верил, как благодать сошла!..
- Смотрите!..- воскликнула Даринька.- Провидел батюшка отец Амвросий!..
- А вы почему знаете, что батюшка?..
- Матвевна говорила. Я спросила про Оптино, и она сказала, и он сказал
про Кузюмова: "Без нас с тобой спасется".
- Да, да... Папаша показывал ему придельчик, и он благоговейно
преклонился перед Святителем! Дал пять рублей - "на молебен"! Папаша в
волнении не спросил - какому святому... Ангелу, очевидно. И ускакал. И вот в
начале всенощной опять прискакал!..