"Андрей Валентинович Шмалько. Флегетон " - читать интересную книгу автора

посему разговаривать с ним всегда легко. И на этот раз Туркул не стал ходить
вокруг да около, а сразу брякнул, что сегодня была большая буча, двух
юнкеров хотят разжаловать, а меня вот отстранить от преподавания. Я на это
лишь покачал плечами. Далее Туркул перешел на громкий шепот и сообщил, что
кто-то настраивает его офицеров против сорокинцев, и дело пахнет чуть ли не
дуэлью. Но он, генерал Туркул, категорически запретил своим "дроздам"
вызывать кого-либо из сорокинцев на дуэль без его разрешения, тем более,
сорокинцев в Дроздовской дивизии всегда уважали. И он лично помнит Николая
Сергеевича Сорокина, о котором Михаил Гордеевич Дроздовский всегда был
самого высокого мнения.
Я поблагодарил его, и счел было разговор исчерпанным, но далее
последовало самое интересное. Туркул, оказывается, уже прослышал о моих
скромных литературных опытах. И он их всячески приветствует. Вместе с тем
он, командир дроздовцев, опасается, что в моей истории роль дроздовской
дивизии не будет оценена должным образом. он понимает, как велико было
значение 3-го корпуса в защите Крыма, но я должен признать, что только
прибытие из Новороссийска частей Добрармии, в том числе Дроздовской дивизии,
позволило весной 20-го спасти Крым.
Я успокоил его, сказав, что пишу не историю войны и даже не историю
отряда подполковника Сорокина, а всего лишь привожу в порядок свои дневники.
Когда же речь пойдет о дроздовцах, я специально приглашу его поделиться
воспоминаниями. Туркул охотно согласился и прошептал, что и сам собирается
написать историю своей дивизии. И назовет ее "Дроздовцы в огне". Я сказал,
что это звучит гениально, после чего Туркул расцвел и, похоже, готов был
меня обнять. К счастью, однако, обошлось без этого.
Генерал Туркул высказал то, в чем уверена почти вся Добрармия, особенно
ее офицерство. Они готовы признать - сквозь зубы - роль Якова Александровича
в зимней кампании, но утверждают, что красные все равно прорвались бы в
Крым, ежели бы не части, прибывшие из Новороссийска. Не буду пока делать
глобальных выводов, но к концу февраля обстановка выглядела следующим
образом.
Красные явно готовились к новому удару. Господин-товарищ Геккер и его
бывшее благородие товарищ Павлов полностью подтянули свои войска к
перешейкам. В воздухе загудело - красные аэропланы - впервые на моей
памяти - появились в крымском небе. Прошел слух, что красные назначили
наступление на конец февраля, в годовщину февральского переворота.
Нам, между тем, приходилось нелегко. Тиф косил наши части, в тылу
пиратствовал Орлов, успевший захватить и разграбить Ялту, а Добрармия все
еще топталась на Кавказе, не дав нам к этому времени ни одного человека. К
слову, это нечто вроде ответа генералу Туркулу. Антон Иванович Деникин
задерживал войска в Новороссийске, надеясь, вероятно, на то, что красным
надоест его преследовать, и они повернут обратно. Как известно, вышло
по-иному.
Всю вторую половину февраля мы просидели на нашем хуторе. Мои записи,
относящиеся к этому времени, очень коротки и однообразны. Честно говоря,
особой охоты писать не было. Вокруг свирепствовал тиф, мы окуривали наши
хаты трижды в день и пропахли этой черной дрянью настолько, что вполне могли
сойти за студентов-химиков. Вдобавок, красные наглели с каждым днем и
начинали постреливать через Сиваш из дальнобойных. Потерь у нас не было, но
на нервы действовало чрезвычайно.