"Андрей Валентинович Шмалько. Флегетон " - читать интересную книгу автора

направить в наш отряд свежее пополнение. Что ж, спасибо, как говорится, и на
этом.
Вначале мы были уверены, что весь этот хуторской рай продлится очень
недолго, и нас, дав слегка передохнуть, отправят в окопы куда-нибудь на
Чонгар. Подобная перспектива, да еще в двадцатиградусный мороз, не могла
радовать, но дни шли, и постепенно истинный замысел командующего становился
ясным.
Ничего нового Яков Александрович не придумал. Он, вероятно, исходил из
двух самоочевидных предпосылок: нападать лучше, чем обороняться, и тому, кто
в тепле, лучше, чем замерзающему. Спорить тут не с чем, а на практике это
выглядело так. Окопы на Перекопе пустовали - там мерзли лишь наблюдатели.
Наши части стояли в полутора десятках верст южнее, и не в окопах, а в
натопленных хатах северокрымских хуторов. Мы как бы приглашали господ
большевиков войти в Крым, вдоволь померзнуть на заледенелых перешейках и,
наконец, подползти на дистанцию нашего штыкового удара. И вот тогда уж
извольте греться, господа!
18-го мы ждали боя, но вместо боя нам выдали жалованье, и стало ясно,
что красные не спешат. После Ново-Алексеевки их гинденбурги повели дело
основательно, предпочитая, очевидно, подождать, покуда подтянутся основные
силы. Ну что ж, это было нам на руку, и как раз в эти дни, пока красные
топтались на месте, в наших степях замелькали железнодорожные петлицы, - по
приказу Якова Александровича в северном Крыму начали строить новую ветку от
Джанкоя к Перекопу. Мы устраивались основательно, и постепенно даже у самых
робких исчезли мысли об эвакуации.
Наконец, 22-го января нас подняли по тревоге, и мы двинулись ускоренным
маршем к Уйшуни. Вскоре выяснилось, что генерал Андгуладзе вновь посчитал
нас крайними и по требованию Якова Александровича направил лишь один из
своих полков, зато усиленный несколькими бездомными отрядами. В Уйшуни мы не
задержались и вскоре вместе с Донской конной бригадой генерала Морозова
подошли к самому перешейку, остановившись всего лишь в трех верстах от
Турецкого вала. Стало ясно, что дело вот-вот начнется.
Нам никто ничего не разъяснял, но офицеры Донской бригады знали
обстановку лучше нас и поведали нам много нового. Прежде всего, у Турецкого
вала уже стоят пять красных полков, в том числе два полка конницы; еще одна
группировка нацеливается на Чонгар. Но первую атаку мы ожидали именно здесь.
И не ошиблись.
Итак, запись 23 января. Красные полезли на рассвете, и все утро у вала
шел бой. Удивительно, но сотня замерзших за ночь офицеров и нижних чинов
Славянского полка, стоявших в боевом охранении, продержались до полудня.
Правда, их хорошо подкрепили четыре старых крепостных орудия, гремевшие,
наверное, на весь Северный Крым. Мы не вмешивались и ждали.
После полудня остатки Славянского полка покатились к югу, и краснопузые
стали втягиваться на перешеек, подставляя нам свой левый бок. Мы сидели в
старых окопах на небольшом полуострове и, ощетинившись пулеметами, поджидали
гостей. В этот день комиссары были настороже и повели себя в общем разумно,
предпочтя прежде всего разобраться с нами. Они, однако же, не ожидали
нарваться на поручика Голуба, который решил припомнить комиссарам свой
отстреленный под Ново-Алексеевкой погон. Вышло это у него красиво. Его
пулемет был несколько выдвинут вперед, в небольшом окопе, опутанной ржавой
колючкой. Поручик подождал, покуда краснопузые, словно бабуины, полезли на