"Бернхард Шлинк. Сын" - читать интересную книгу автора

свой, особый мир. А у него такого права не было.
Когда они перешли к десерту, раздались выстрелы, треск автоматных
очередей. Разговор оборвался, все вслушивались в ночь. Немцу показалось, что
офицер и команданте обменялись короткими взглядами и слегка покачали
головами.
- Это был кто-то из ваших, - сказал канадец и посмотрел на
команданте, - ведь это автомат Калашникова.
- У вас неплохой слух.
- Если бы все эти автоматы были в их руках, - офицер кивнул на
команданте, - то было бы совсем не плохо.
Из долины доносились звуки работающей электростанции, гудение
кондиционеров в офисах, магазинах и жилых домах, шумы мастерских,
ресторанов, проезжающих машин.
"И дыхание спящих, - подумал немец, - влюбленных и умирающих".
И эта мысль ему понравилась.

3

Он проснулся в четыре утра, как это бывало всегда после перелета через
Атлантику. Вышел на балкон. В долине в предрассветных сумерках раскинулся
город. Цветы в саду благоухали. Воздух дышал прохладой. Он разложил шезлонг
и лег. Он не помнил, чтобы когда-либо видел на небе столько звезд. От них
шел свет, он следовал взглядом за этим светом, терял, находил вновь и,
найдя, провожал его до самого горизонта.
Около пяти рассвело. И вдруг сразу небо из черного стало серым, звезды
исчезли, а немногочисленные огни в городе и на склонах гор погасли. И сразу
же запели птицы, все разом, сплетая голоса в звонкую нестройную симфонию, в
которой, как тайный привет, иногда угадывались отголоски какой-то знакомой
мелодии. Может быть, музыка по всему миру потому такая разная, что так
по-разному поют птицы?
Он вернулся в комнату. На шесть был назначен завтрак, а в семь они
должны были отправиться в путь. В сумке он нашел галстук, он видел его
впервые. Должно быть, его подруга сунула его между рубашками уже после их
ссоры. Переезжать ли ей к нему в Германию или ему к ней в Нью-Йорк, следует
ли им завести детей, нельзя ли ему поменьше работать - для него оставалось
загадкой, как можно об этом говорить всю ночь? Но еще большей загадкой
осталось для него то, что после такого ожесточенного и утомительного спора
можно еще и засунуть в сумку галстук, как будто никакой ссоры и не было.
Он поднял телефонную трубку, не надеясь особо, что телефон работает. Но
телефон работал, он позвонил в больницу, где работал врачом его сын. Он
ждал, пока сын подойдет к телефону, и шум на линии напоминал ему шум города.
- Что случилось? - Сын тяжело дышал.
- Ничего. Я хотел тебя спросить... - Он хотел спросить его, не сможет
ли тот переслать ему по факсу свою фотографию, так как наверняка к телефону
был подключен факс. Но не решился.
- Что случилось, папа? У меня дежурство, и мне надо обратно в
отделение. Откуда ты звонишь?
- Из Америки. - Он не говорил с сыном уже несколько недель. А ведь были
времена, когда он звонил сыну каждое воскресенье. Но разговор всегда
получался натянутым, и он оставил эту привычку.