"Бернхард Шлинк. Сладкий горошек" - читать интересную книгу автора

в небольших гостиницах и пансионах. Здесь, как и в поездах, люди пытались
завязать с ним разговор. Он никого не осуждал и не одобрял, никому не
сочувствовал. Он внимательно слушал и, если его спрашивали, отвечал вопросом
на вопрос.
- Что мне делать?
- А что вы хотите сделать?
- Я не знаю.
- А почему вы этого не знаете?
Однажды он чуть было не переспал с одной женщиной. Решив отдать рясу в
химчистку, он зашел туда под вечер и попросил разрешения посидеть где-нибудь
в уголке, пока заказ будет выполнен. Дело было в маленьком горном городке в
Хунсрюке, уже стемнело, когда ряса была готова. Хозяйка закрыла заведение и
опустила жалюзи. Потом она подошла к нему, приподняла халат, села верхом на
его колено, обняла его голову руками и положила себе на грудь. "Цыпленочек
мой", - сказала она печально и жалостливо, потому что он в своей белой
растянутой футболке, в ставших широкими не по размеру джинсах и с им же
самим плохо постриженными короткими волосами напоминал ей ощипанную курицу.
Он остался у нее на ночь, но при этом они не были близки. Утром, когда он
сидел за завтраком напротив нее в домашнем халате ее покойного мужа, она
спросила, не останется ли он еще ненадолго.
- Тебе не нужно прятаться. Ты можешь надеть вещи моего мужа, а я скажу,
что ты его брат и приехал навестить меня. Странно, что ты без рясы такой же,
как и в ней...
Он не удивился. Еще в начале своего путешествия он несколько часов
подряд просидел в поезде напротив одного владельца строительной фирмы из
Лейпцига, с которым имел частые деловые контакты, - тот внимательно смотрел
на него, но не узнал.
Он не хотел оставаться. Он улыбнулся ей кривой усмешкой, приподнял
плечи, выражая сожаление.
- Мне надо двигаться дальше.
Он считал, что если останется, то должен будет спать с этой женщиной. А
он этого не хотел. Еще несколько лет назад он бросил курить, вот так, сразу,
и легко обходился без двух-трех пачек сигарет, которые раньше выкуривал за
день; это заставило его задуматься о том, что есть много вещей, которыми
человек вполне может поступиться. В качестве следующего шага нужно перестать
употреблять алкоголь, забыть про любовь, затем про еду - все эти шаги
казались ему легкими и вполне естественными, и, наконец, последнее, без чего
можно было вполне обойтись, - это само его физическое существование. Когда
он начал путешествовать в рясе, он вообще перестал пить, легко обходился без
бутылки красного вина, а ведь выпивал до этого каждый вечер. Как человек в
рясе, принявший обет воздержания, он сразу же сделал следующий шаг и стал
равнодушно относиться к пище.
Иногда ему казалось, что он парит в облаках, не касаясь ногами земли.
Ему грезилось, что люди не могут воспринимать его и что лица и тела, которые
он видит, в действительности вовсе не живые люди, а схемы, конструкции,
которые то выстраиваются, то вновь распадаются. Иногда он касался их,
случайно или намеренно, и тогда знал, что они могут оказать сопротивление.
Он не сомневался, что если их ранить, то раны будут кровоточить. Может, они
будут кричать, а если рана окажется серьезной, то лежать не двигаясь. Но
двигаются они или нет, какое это имеет значение? Не все ли уже заполнено,