"Бернхард Шлинк. Измена" - читать интересную книгу автора

равномерно то нарастал, то затихал, будто это тяжело дышали окружавшие двор
дома, разогретые духотой летней ночи. С церковной колокольни донесся бой
колокола, и, ожидая следующих ударов, я заснул.
Все получилось похожим на сон, позднее я даже спрашивал себя, не
приснилось ли мне все это.
Она сидела на краешке матраца. Я хотел спросить, что случилось, но не
успел, так как она шепнула "Тсс..." и дотронулась пальцем до моих губ. Я
взглянул на нее, но не смог рассмотреть ее лица в темноте. Лишь слева на
него попал луч света, чуть блеснув на щеке и в глазах. Волосы у нее были
распущены, слева шея приоткрылась, пряди упали на правое плечо. Левой рукой
она придерживала на груди халат, правой показывала жестом, чтобы я молчал.
Видела ли она, что творится со мной? Паула была женой моего друга, а
жены друзей не могут быть желанными, они неприкасаемы, флиртовать с ними -
это все равно что флиртовать с младшей сестрой или почтенной дамой, такой
флирт остается просто игрой, которой не дано обернуться чем-либо серьезным.
Нельзя сказать, чтобы я никогда не дотрагивался до Паулы, не обнимал ее, что
не бывало мгновений, когда мы вместе смеялись, когда возникало чувство
взаимопонимания и близости. В такие мгновения я мог бы себе представить, что
люблю ее. Что мог бы любить ее сильнее и сделать ее счастливее, чем Свен.
По-моему, и она порой задавалась подобным вопросом. Но все это были фантазии
о каком-то ином мире, в котором Свен оставался бы моим другом и был бы
счастлив со своей женой, а я любил бы даже не ее, а какую-то другую женщину,
похожую на нее, вместо тех девушек, с которыми сходился на непродолжительное
время. Нет, тут не было подавленного желания, которое наконец получило
выход. Мы оба знали это, и если бы мы заговорили, то все было бы сказано и
встало на свои места.
Но мы не говорили. Когда ее палец, касавшийся моих губ, чтобы я молчал,
скользнул по моему лицу, очертил брови, тронул виски и щеки, мне расхотелось
говорить. Я закрыл глаза, сохраняя образ Паулы, чужой и красивой, с
распущенными волосами, с обещанием другой Паулы, не той, что я знал. Я
чувствовал не только прикосновение ее пальцев, но и близость и тепло ее
тела. Не дотрагиваясь до нее, я дышал ею. Когда я вновь открыл глаза, она
взяла ладонями мою голову, наклонилась и поцеловала. Ее волосы закрыли наши
лица.
Мы любили друг друга с таким спокойствием, словно делали это не впервые
и перед нами была целая вечность. Будто совесть у нас была спокойной. Нет,
только не у меня, я думал о Свене, который спал за стеной, о том, что
произойдет, если он проснется и застанет нас вдвоем, и о том, как мне вести
себя с ним утром. Но укоры совести были бессильны, словно она просто
исполняла свою обязанность, не слишком интересуясь результатом. Я даже с
каким-то злорадством отметил, что никто и ничто не удерживало ни меня, ни
Паулу. Я чувствовал себя свободным. И сильным. Будто открыл для себя, что
теперь она навсегда будет моей, стоит мне только захотеть. Я с гордостью
ощутил ее оргазм, после чего настал мой черед, это ощущение той гармонии,
которое испытываешь в танце от слаженного движения с женщиной, от ее
привлекательности и от собственной легкости.
Потом мы лежали рядом. Это было правильное сочетание близости и
оставленного простора, которое сложилось само собой, без всяких усилий.
Теперь мне захотелось поговорить - не о том, хорошо ли ей было со мной, это
я знал и так, а о том, что нам теперь делать дальше. Но она опять коснулась