"Александр Шленский. Рука Крукенберга" - читать интересную книгу автора Соседа унесли на носилках, а Чун Хунь Сунь в ужасе забился в угол, и
там, сидя на корточках, испуганно щурил круглые от страха глаза, вращал своей клешней и жалобно хныкал китайские односложные слова: " Уй би лять! Ху е во вы ши ло! Пи зы ды да дут!". Однажды, когда я пришел на курацию в хирургическое отделение и хотел зайти в палату, я обнаружил, что койка моего больного-китайца была аккуратно заправлена. Заправлены были и остальные койки. Больные исчезли. Исчез также и персонал. Мы в недоумении ходили по корпусу, пока нас не нашел бледный как смерть преподаватель и велел немедленно ехать в главный корпус и сидеть в аудитории тихо-тихо, ожидая следующей лекции. В главном корпусе студенты в курилке шепотком рассказали мне, что ночью в хирургическом отделении произошел ужасный случай. Чун Хунь Сунь, проснувшись, чтобы помочиться, не обнаружил своей культи. Рука Крукенберга таинственным образом исчезла. В ту же ночь на своей загородной даче был задушен прямо под носом у охраны второй секретарь обкома КПСС. Под утро несколько черных "Волг" с гэбэшными номерами и коричневый микроавтобус без единого окна в салоне въехали на территорию больницы и увезли неизвестно куда всех больных из отделения, а также всех дежуривших ночью врачей и остальной персонал. Цикл по хирургии мы заканчивали уже в другой больнице, и что стало с этими людьми и с пропавшей культей, мне тогда узнать не удалось. Восстановить историю пропавшей руки Крукенберга и узнать ее местонахождение мне удалось значительно позднее, уже после всех перестроек и крутых перемен, сотрясавших нашу страну на протяжении ряда лет. В этом мне чрезвычайно помог один замечательный документ, попавший в мои руки в то время, когда я еще работал психиатром и проходил очередную стажировку в Документ, который я намереваюсь огласить - это довольно пространное письмо в журнал "Наука и жизнь", написанное одним из больных и случайно найденное мной в больничной библиотеке вложенным в одну из книг, кажется в "Критику чистого разума" Канта. Разумеется, письмо не было получено редакцией журнала, потому что оно так и не было отправлено. Видимо, больной забыл наклеить марку на конверт. Впрочем, это не удивительно: многие психически больные очень рассеяны. Говорят, что и философы тоже очень рассеяны. А еще - профессора. Если же учесть, что данный больной был профессором философии, то тот факт, что письмо даже не было вложено в конверт, тоже совершенно не удивителен. Однако же пора перейти непосредственно к письму. "Уважаемая редакция! Пишет Вам заведующий кафедрой философии Караван-Сарайского Государственного Автотракторного Университета, доктор философских наук Эктович, находящийся на излечении в межреспубликанской психиатрической лечебнице номер два. Простите что я не поставил своих инициалов перед фамилией: к сожалению я их забыл. Впрочем, соседи по палате обращаются ко мне "Эммануил Полуэктович". Благодаря этому мне удалось восстановить в памяти имена моих родителей. Теперь я определенно припоминаю, что имя моей матери было Эмма, а отца, соответственно, Нуил. Что же касается моей фамилии, то я думаю, что они безусловно мне льстят. Если бы я был только "полу" Эктович, я полагаю, меня бы здесь надолго не задержали. Но я полностью критичен к своему болезненному состоянию и хорошо понимаю, что Эктович я на все сто процентов, и поэтому мне предстоит весьма серьезное лечение. |
|
|