"Александр Шленский. Затычка Ризенбаума" - читать интересную книгу автора

поэтому у меня весьма часто возникали вопросы, на которые отец отвечал
уклончиво и довольно раздраженно: "Я марксистские тексты не комментирую. Мне
платят зарплату за их пропаганду, а не за их толкование. Учись, сынок,
мыслить самостоятельно и непредвзято". Впрочем, несколько раз мне удалось
подслушать тихие беседы отца с матерью, в которых он однажды назвал Энгельса
дремучим невеждой, а в другой раз сказал, что Мах, тот самый который из
"материализма и эмпириокритицизма", был отличным физиком, оставившим после
себя фундаментальное число Маха, в отличие от Ленина, который не разбирался
ни в физике, ни в философии, а был всего-навсего гениальным авантюристом и
настоящим выродком с моральной и человеческой точки зрения, По словам отца,
Ленину удалось сделать столь внушительную карьеру только потому что он, как
и современные политики, не брезговал ничем, потому что вообще бесчестные
моральные уроды в российской политике в те времена были явлением весьма
новым и нечастым. Интеллигентные люди просто не знали, как противопоставить
себя этому монстру, не уронив своего достоинства, которое тогда ценилось
больше чем жизнь. Впрочем, сказал отец, менталитет нации с тех времен
разительно поменялся. Ни чести не осталось, ни романтизма, ни
интеллигентности - сплошная унылая прагматика.

К отцовскому счастью, я не был Павликом Морозовым, да и классиков
марксизма не сильно любил. Но я четко усвоил, наблюдая за жизнью отца, что
не всегда в жизни удается быть искренним со всем миром, а поневоле
приходится затаиться в себе и делать то, что необходимо, если хочешь чего-то
достигнуть. Парадоксально звучит, но будучи крупным номенклатурным
работником, подчиненным строгой партийной дисциплине, отец чувствовал себя
гораздо более свободно чем простые граждане, живущие обычной жизнью. Для
простых граждан партия изобрела не столь напряженную, но гораздо более
унизительную дисциплинарную сетку чем для своей номенклатуры. Регулярные
политзанятия, посещение открытых партсобраний, принятие и выполнение
соцобязательств, выезд на сельхозработы, демонстрации трудящихся на первое
мая и седьмое ноября, художественная самодеятельность с патриотическими
номерами в программе... Отец был самолюбивым человеком, с большим чувством
собственного достоинства, и поэтому ему было значительно легче руководить
всей этой дурью, посмеиваясь над ней про себя, чем подчиняться этой дури на
правах, а вернее сказать, безо всяких прав, безмозглого барана из большого
советского стада.

Мне не хотелось во всем повторять жизнь отца, и по зрелом размышлении я
сказал ему, что не хочу подниматься, как он, по партийной линии, а предпочел
бы посвятить свою жизнь изучению финансов. Власть политической партии, даже
такого монополиста как КПСС, не вечна, а деньги будут всегда, при любой
власти, и люди, знающие законы, по которым живут деньги, всегда будут
обладать властью и влиянием вполне достаточными для сохранения своего
достоинства и независимости, в любые времена. А партия ваша, -- попенял я
отцу, -- как бельмо на глазу. Она уродует экономику, не дает нормально
развиваться товарно-денежным отношениям, не дает людям проявить
предпринимательскую инициативу.

Смотри, сынок. -- возразил мне отец, -- Сейчас очень много народу
нападает на партию. Да, конечно, партия прогнила насквозь, но разрушать ее