"Александр Шленский. Затычка Ризенбаума" - читать интересную книгу автора

так и не поняли, и Володя перешел от премудростей электроэнцефалографии к
предложению съездить на рыбалку, развести хороший костер, наловить рыбки и
сварить уху. Так мы и сделали. Уха получилась на славу. Народ резвился у
костра, а мне неожиданно вспомнилось пионерлагерное детство. Закрытие смены,
прощальный костер, который тогда казался огромным, торжественным и полным
таинственных сил, снопы рассыпающихся искр во тьме и песня исполняемая
хором:

Гори, костер, подольше,
Гори, не догорай!
А завтра лагерю скажем:
Прощай, прощай, прощай!

Я никогда не думал в детстве о странностях слов этой песни. Ведь если
костер никогда не догорит и так и будет гореть во тьме целую вечность,
значит смена так никогда и не закроется, и "завтра" никогда не наступит, и
даже солнце не взойдет? И мы так и будем сидеть целую вечность во тьме у
этого костра? Надоест! Скучно станет, а потом даже страшно... Так почему же
тогда "не догорай"? "Остановись мгновенье, ты прекрасно!" С маленькой
поправочкой: прекрасно, пока его нельзя остановить, а очень хочется. А вот
если можно остановить - сразу задумаешься, а так ли оно прекрасно... И так
во всем... прекрасное неуловимо... счастье не остановить... что-то есть
нелепое, чудовищное в том, чтобы остановить, законсервировать прекрасное
мгновенье и заставить человека переживать его до скончания века. Похоже
скорее на пытку, чем на счастье. Разум отказывается воспринять такую
возможность. Как хорошо, когда кривые твоих мыслей и чувств никому не ведомы
и не могут быть расшифрованы никакими энцефалографами! Счастье должно быть
от Бога, оно должно быть всегда внезапно и неожиданно, как сноп искр,
выбрасываемый горящим костром. Но ведь костер не может гореть вечно...

Неожиданно ожила и зашевелилась толстобрюхая жаба, запрыгнувшая без
спроса ко мне в живот.. Будет оно теперь тебе неожиданное счастье, жди, --
буркнула жаба. -- У тебя в кармане лежит затычка Ризенбаума, которая знает
каждую кривульку твоих мыслей, каждую завитушку и черточку твоей чертовой
энцефало-, а вернее, мыслеграммы, и только и ждет, затаившись в засаде,
чтобы сделать твои мысли явью. Будет тебе остановившееся мгновенье. Будет...
будет... буррр.... буррр.... буррр.... Жаба неуклюже перевалилась с боку на
бок и забурчала раздутым жабьим горлом стихи о прекрасном, чудном мгновенье,
какую-то жуткую скрипучую смесь из Пушкина и Гете... Прекрасное мгновенье
влетело как назойливый комар в форточку и закружилось над моими мыслями с
звенящим писком, настойчиво требуя, чтобы его остановили. Жаба молниеносно
выбросила липкий язык, и прекрасное мгновенье с писком унеслось в черный
провал жабьей пасти. Проглотив прекрасное мгновенье, неприятное земноводное
еще раз легонько выстрелило языком изо рта, просто так, для порядка, после
чего приосанилось, надуло оплывшее белое брюхо и сказало по-английски:
"Внимание, прослушайте сообщение командира корабля", а затем повторило эту
же фразу по-русски.

Тут я почти полностью проснулся как раз для того чтобы прослушать
сообщение командира экипажа о том, что маршрут полета изменен в связи с