"Александр Шленский. Эффект Заебека" - читать интересную книгу автора

Подполковник инженерных войск В.В.Пыхтяев не сразу родился
подполковником. Даже, скорее, наоборот - он родился хилым и болезненным
мальчиком у мамы-одиночки Марии Ивановны Пыхтяевой в городе Бурчанске,
километрах в двухстах от Москвы. Не ищите его на карте - город закрытый, и
неизвестно, открыли ли его с тех пор или так и не открыли. Америке повезло,
ее-то в конце концов все-таки открыли, а вот откроют ли когда нибудь город
Бурчанск - это еще никому не известно.
Так вот, в городе Бурчанске центральная улица называется Первомайским
проспектом. Вдоль всего проспекта посажены тополя, и все бурчанцы летом
отплевываются от тополиного пуха и трут глаза. А когда глаза кое-как
протерты и уже могут смотреть по сторонам, то взору их обладателя
представляются трех-четырех этажные дома, с облупленными, давно не
крашенными фасадами, вездесущие воробьи, вездесрущие голуби, ямы и трещины в
асфальте мостовой и тротуаров, пошатывающиеся прохожие, а также сумрачные
арки и ворота, ведущие во внутренние дворы. В одном из таких дворов, по
адресу Первомайский проспект д.22А, стоит ветхий двухэтажный дом Бурчанской
окружной квартирно- эксплуатационной части, или сокращенно КЭЧ, относящейся
к ведению военного округа. Дом этот заполнен жильцами, как тараканами, и
тараканами, как жильцами.
В глубине двора находится склад военного госпиталя, и рядом с ним
складская помойка, которая зверски воняет дустом и еще какой-то страшенной
химией. Но жителей дома 22А дустом не убъешь - не те это люди. Они этого
дуста попросту не замечают. Никому даже и в голову не придет набрать
телефонный номер и пожаловаться, что их травят дустом. Да и набрать его было
бы крайне затруднительно, потому что телефона в этом доме нет вовсе - никто
и не подумал его туда подвести. Но и на это тоже никто не жалуется, потому
что главная беда в этом доме не в том, что там нет телефона, а в том, что
жить в этом доме можно, а вот срать - нельзя. Разве что в ведро или на
горшок. Нет в доме 22А ни водопровода, ни канализации. Так что если бы в
телефон можно было бы срать, его бы туда, конечно, подвели немедленно. Но в
доме, где нет унитаза, телефон - это никому не нужная роскошь. Подумайте,
разве логично иметь у себя что-то роскошное, не имея при этом самых
элементарных удобств?
Все удобства в этом доме находятся во дворе, хотя удобствами их назвать
язык не поворачивается. Скорее, это неудобства, а еще точнее - мучения.
Покосившийся туалет, сколоченный из гнилых досок, постоянно измазан
скользкой жижей. Стоит он прямо под окнами и в знойные дни радует жильцов
особо полновесным ароматом, а рядом с туалетом стоит сколоченная из таких же
гнилых досок деревянная помойка, наполненная отбросами, плавающими в мутной
юшке, состав и запах которой близок к той жиже, что находится в туалете.
Перед обветшалым деревянным подъездом находится бугорок, покрытый липкой
мокрой глиной и кошачьими экскрементами. На этом бугорке стоит водяная
колонка. Колонка отстоит от туалета всего шагов на десять, но и это тоже
никого не смущает. Набранную из-под колонки воду жильцы пьют, не кипятя.
Впрочем, водку они пьют гораздо охотнее, чем воду. Не верите - можете
поставить простой и убедительный эксперимент. Приезжайте к дому 22А с ящиком
водки, а лучше с двумя, и попросите жильцов выпить все прямо у вас на
глазах, и как можно быстрее. Часы для измерения результатов никак не