"Лариса Шкатула. Последняя аристократка ("Князья Астаховы: род знахарей" #4) " - читать интересную книгу автора

женщин!" - прошелестело издалека.
"Ну вот, нагрубили и ушли. Предки называется! С утра настроение
испортили..."
Наташа так ушла в свои мысли, что не ответила на прощальный взмах руки
дочери, которая свернула на улицу, ведущую к школе.
Она собиралась зайти в больницу, проведать Катю, и, поскольку была
согласна с японцами, что человек, глядящий на красивое, скорее
выздоравливает, купила у цветочницы небольшой букет разноцветных садовых
дубков. Осенние цветы, которые она любила как обязательный атрибут осени,
именно так они и пахли: свежо и с легкой горечью.
У входа на рынок какой-то старик продавал в корзине яблоки прямо-таки
невиданных размеров. Подобные Наташа видела лишь однажды, еще в детстве.
Наверное, он просил за них дорого, потому что покупатели подле старика не
задерживались. А продать ему было необходимо именно дорого, на что-то ему
деньги понадобились, - это вдруг Наташа поняла совершенно отчетливо.
Старый продавец опять с ожесточением стал заворачивать свой товар в
какую-то холстинку, но она подошла и сказала:
- Погодите, мне нужны как раз такие яблоки.
Странно, что к ней вернулись ощущения, которые она считала навсегда
утерянными. Наташа почувствовала, загляни она сейчас в мысли старика, узнала
бы, для чего ему так нужны деньги, что в глазах его уже плескалось отчаяние
от предстоящей неудачи.
Мысли она читать не стала - посчитала это неделикатным. Но яблоки
купила. Килограмм. Три яблока тянули даже больше килограмма, но обрадованный
старик отпустил ей свой товар с походом. Сказал:
- У госпожи легкая рука, я знаю.
То есть лет пятнадцать назад она подобному обращению не удивилась бы,
но в стране уже много лет было принято обращение "товарищ", и за "госпожу"
можно было получить срок.
Но старый продавец ее отчего-то не боялся, а когда, уходя, Наташа
невольно заглянула ему в глаза, тот неожиданно по-разбойничьи подмигнул ей.
И она поняла, что продавец не так уж стар. Скорее всего, болен. И что она
невольно сделала для него доброе дело, потому что, оглянувшись, увидела
подле него сразу двух покупательниц, хорошо одетых, а значит,
платежеспособных.
В больнице Катерины не оказалось.
- Выписалась, - недовольно сообщила Наташе медсестра. - Доктор не хотел
ни в какую, он сказал, что не может после этого отвечать за здоровье
товарища Головиной, а она стала кричать и угрожать, что позвонит в свой
наркоминдел и Геннадия Николаевича вышлют из страны, представляете? Угрожать
самому Овчаренко!
Наташа догадалась, что в больнице Геннадий Николаевич стоит лишь чуть
ниже господа бога, да и то у верующих, а у атеистов типа медсестры выше
Овчаренко и вовсе нет никого. Но с врачом все понятно, а вот что случилось
со спокойной, всегда сохраняющей самообладание Катериной Остаповной? Никогда
прежде и нигде она не устраивала истерик и принародно не скандалила.
Надо было срочно идти к ней домой и выяснять все эти странности.
На звонок дверь ей открыла сама хозяйка квартиры, и была Катерина
как-то непривычно взъерошена, всклокочена, излишне возбуждена.
- Хорошо, что ты пришла, а то я уже сама хотела к тебе идти, - заявила