"Лариса Шкатула. Жена русского пирата ("Князья Астаховы: род знахарей" #2) " - читать интересную книгу автора

как сердобольные госпитальные сестры:
- Потерпи, миленький, потерпи, родимый!
А медикаментов-то у нее с собой - только йод и бинты. Это при
воспалившейся ране! У нее дрогнули руки.
- Не собираешься же ты лить йод в открытую рану! - ехидно сказал чей-то
женский голос у нее за плечом.
Ольга испуганно оглянулась. Никого. Голос звучал у нее в голове!..
Других лекарств же нет!
- А на что тебе руки? Уже забыла? Ну и бестолковые у меня внуки... Жар
сними - он с минуты на минуту в беспамятство впадет, что одна делать
будешь?!
Ольга поднесла руки к ране.
- Двигай заразу - пусть наружу выходит. Да не спеши! Рану закроешь,
внутри что-нибудь останется - болеть долго будет! - продолжал командовать
голос.
И действительно, из раны стала выходить кровь вперемешку с гноем, а
края раны стягивались, как по волшебству.
- Ну я пошла! - сказал голос. - Дальше ты и сама справишься...
Не прикасаясь к больному месту, Ольга сдвинула края раны еще больше шов
медленно затянулся, соединенный ее руками. Она наконец вытерла вспотевший
лоб.
- С кем это вы разговаривали? - спросил ее Флинт: боль отпустила его, и
в последние мгновения он с интересом наблюдал за ее манипуляциями.
- Ни с кем, - смутилась Ольга.
- Сами с собой, понятно... с кем еще здесь можно поговорить?
- Ладно, разрешаю вам надо мной посмеяться - в интересах лечения.
- Мы с курса не сбились? - он заглянул ей в глаза.
Сердце девушки зачастило. Она поспешила к компасу и тотчас вернулась.
- Идем по курсу.
Он кивнул.
- Еще неделька - и вы станете заправским моряком... Я могу встать?
- Ни в коем случае!
- Я хорошо себя чувствую.
- Полежите хоть пару часиков!
Дожили: сестра милосердия просит раненого как об одолжении - поберечь
себя!
- С одним условием: вы расскажете мне о своей прабабушке. Ветер нам в
спину - будем на компас поглядывать, и все дела!
- Но это длинная история.
- А я как раз никуда не тороплюсь.
- Хорошо, слушайте...

***

Было это давно. По Петербургу бешено мчалась закрытая карета, в
которой, ни жива ни мертва, в подвенечном платье сидела юная Лизонька
Астахова. Кучер, закутанный до глаз, нахлестывал лошадей, торопясь домчать
до окраины города, где его ждала подстава[5].
Там он соскочил с козел, снял с головы шарф, распахнул дверцу кареты и
с поклоном предложил руку юной невесте.