"Лариса Шкатула. Жена русского пирата ("Князья Астаховы: род знахарей" #2) " - читать интересную книгу автора

тоном. - Документик имеется!
- Мой диплом? Он не сохранился.
- Отнюдь! - капитан явно над ней посмеивался. - Видно, вы - совсем
слабенькая ведьма, если даже не почувствовали, что он - рядом!
Флинт приподнял одну из досок обшивки фелюги и передал Ольге... ее
диплом.
- Вы... сохранили его для меня, - начала она растроганно и тут же
осеклась. - С таким документом я становилась дороже?
- Конечно, ведь не у каждого султана есть дипломированная наложница!
- Негодяй!
- Наконец-то опять все стало на свои места... А я только собрался
просить вас рассказать о прабабке-ведьме, такая жалость!
- И не подумаю!
Ольга прямо кипела от возмущения. Она заскочила в свою "каюту" и с
треском задернула полог. Вылила из кружки на ладонь немного воды, чтобы
обмыть разгоряченное лицо. Этот странный человек, с которым столкнула ее
судьба при столь неблаговидных для него обстоятельствах, всего за сутки
сумел так позаботиться о ней, что девушка почти не ощущала неудобств
совместного проживания. Взять хотя бы пресную воду - это Флинт настоял,
чтобы Ольга пользовалась ею для умывания. Мол, он привык к морской воде, а
ее нежная кожа такого не выдержит. Ее ложе было приподнято над днищем лодки
и накрыто сверху парусиновым навесом, так что брызги волн не мешали ей
спать. Сам же капитан на ночь просто завернулся в одеяло.
Так кто же он такой - грубый мужлан или романтик? Любитель наживы или
просто безразличный ко всему человек? Невежественным его не назовешь - он на
память цитирует Шекспира... Нахватался от кого-нибудь!.. Наверное, Флинт -
любимец женщин; ведь не могут же они не видеть, как ярко светят его синие
глаза на бронзовом от загара лице. И какие у него губы...
Ольга покраснела, будто кто-то мог подслушивать ее мысли. Никогда ни к
одному мужчине не испытывала она таких противоречивых чувств... Вчера он
натягивал для нее перегородку, крепко закусив губу. У него ведь прострелено
плечо! А она ни разу даже не попытались облегчить его боль. Недаром он так
презрительно относится к аристократам - они привыкли заботиться только о
себе! Это Ольга додумывала, уже выходя наружу.
- Решили проветриться? - подчеркнуто приветливо спросил он.
- Я хочу вас перевязать, - сказала Ольга так, как она разговаривала в
госпитале с капризными больными.
- Разве я могу доверить постороннему человеку свое плечо? На нем
все-таки рука крепится, рабочий инструмент!
- Я не просто посторонний человек, я - сестра милосердия!
- А где тогда ваши медикаменты?
- Омниа мэа мэкум порто![4] - ответила она.
- А-а, понятно, - сказал он, хотя ничего не понял, но почему-то после
Ольгиной фразы успокоился и перестал задираться. Только пробурчал: - Что у
вас с собой? Лягушачья лапка или корень мандрагоры? Наколдуете - когти на
руках вырастут или кабанья щетина...
- Помолчите! - она разбинтовала рану.
Господи, как же он терпел, ни разу даже не застонал - повязка же
промокла от крови! Конечно, он натрудился, устраивая ее в лодке. Вот только
опять губу закусил. Ольга и не заметила, как заговорила над ним, зачастила,