"Зинаида Шишова. Великое плавание (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Мысль о пожаре пришла мне в голову.
- Что случилось? - спросил я у женщины, которая с маленьким ребенком
на руках пробивалась вслед за мной.
- Ничего не знаю, - ответила она, пробираясь дальше.
- Что случилось? - спросил я опять.
И тогда торговка рыбой крикнула мне:
- Шагай быстрее, малыш, иначе не поспеешь! Это жгут еретика Гуго
Мецци.
Я еще никогда не видел, как жгут человека. Когда сжигали Джакомо
Пианделло, мать моя ходила в Пизу посмотреть на него, но в то время я был
еще так мал и слаб, что не мог совершить такого далекого путешествия. Я
очень горько плакал в тот день.
Я хорошо помню, как мать возвратилась из Пизы; помню ее обветренное
лицо и потемневшую на спине от пыли и пота одежду. Соседки собирались в нашу
кухню, и мать терпеливо, по нескольку раз на день, повторяла одно и то же:
- Наконец пламя вспыхнуло в последний раз, и посыпались искры. Это
злой дух в муках и корчах покидал тело соблазненного им грешника.
- А каков был он, этот грешник? - спрашивали соседки.
- О, он был темен лицом, как мавр, - отвечала мать. - Волосы
распадались на его голове на две стороны, чтобы скрыть маленькие рожки. Нос
сходился с подбородком. И всем видевшим его было понятно, что он колдун. . .
Я добежал до площади.
Наконец мне удалось пробиться сквозь плотную толпу. Дальше было много
просторнее, так как стояла конная стража. Я нырнул под брюхо лошади и
очутился в первых рядах.
Грешника не сжигали насмерть. Его только обвели вокруг города в
назидание маловерным и теперь "подпаливали" на огне. В толпе говорили, что
он достоин более суровой казни, но генуэзские купцы вмешались в дело, боясь,
чтобы люди других верований не перестали посещать генуэзский порт.
Перечень злодеяний осужденного висел на его груди. За дальностью
расстояния я ничего не мог прочесть, но, если судить по длине списка, это
был большой грешник.
Может быть, он и был колдуном, подобно Джакомо Пианделло, но этого
нельзя было понять с первого взгляда. Прямые, как солома, волосы падали ему
на глаза. Колпак был сдвинут набок; на колпаке был изображен адский огонь и
орудия пытки. Голубые глаза несчастного от боли и страха вылезли из орбит.
Он кричал, но шум и гам толпы, выкрики торговок и брань заглушали его вопли.
Четверо слуг, одетых в черное с желтым, пронеслиносилки знатной дамы. Порыв
ветра подхватил пламя, отшатнул его от столба. И я еще раз увидел лицо
осужденного. Боже, милостив будь к нему, грешному!
В это мгновение я почувствовал сильный удар по руке и выронил блюдо.
Оно описало полукруг и со звоном упало на груду камней.
- Разиня, - сказал звонкий голос, - ты принес это блюдо сюда для
того, чтобы подобрать в него внутренности этого бедняка?
Передо мной стоял юноша с костяным ножом в руке. Такими ножами
художники соскабливают краски с полотна.
Мне нужно было сделать несколько шагов и подобрать блюдо, чтобы его не
затоптали в толпе, но простить оскорбление я ведь тоже не мог. Юноша был
выше меня, зато плечи его были много уже моих, и под его камзолом я не
угадывал крепких мускулов.