"Зинаида Шишова. Великое плавание (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

с первым же парусником отправиться в Палос.
Из Генуи в Картахену почти ежедневно отходят корабли, а оттуда в Палос
тебя за ползолотого доставит любой капитан.
Возьми с собой свой камзол из толстого сукна, нательную одежду и теплый
платок, чтобы в случае холода завязывать им уши.
Хорошо было бы иметь праздничный камзол, так как мы, может быть,
удостоимся чести быть принятыми при дворе индийского царя.
Кроме этого, перед отъездом купи побольше луку и ежедневно в пути
натирай им лицо и руки. Это предохранит тебя от заболевания проказой,
которая свирепствует в испанских и португальских портах.
Я пишу синьору Томазо особо и прошу его добавить тебе немножко денег на
дорогу к тем, что у тебя уже собраны на блюдо, но я думаю, что он сделал бы
это и без моей просьбы.
Выезжай немедленно.
Ждет тебя твой брат и друг Орниччо".

ГЛАВА VIII

Одноглазый капитан

Самые разнообразные доводы пришлось мне пустить в ход, чтобы убедить
синьора Томазо отправить меня в Палос.
- Хозяин, - говорил я, - разве сами вы не страдаете всю жизнь из-за
того, что родители предназначили вас не к той судьбе, которая вас
привлекала? Кто знает, если бы живы были мои родители, я бы, может быть,
умолил их отпустить меня в плавание! Разве не вы сами говорили мне, что море
-- это наиболее удачный путь для того, кто хочет отличиться?. .
Помню, еще в деревне как-то на дороге я наблюдал за щенком, который
пытался поймать ежа. Он обходил его со всех сторон, обнюхивал и трогал
лапой. Но, когда он наконец решался его схватить, тотчас же отскакивал с
громким визгом. Так и я обходил доброго синьора Томазо со всех сторон, и
если не отскакивал от него с визгом, то отходил в отчаянии и слезах, потому
что на каждый мой довод у синьора Томазо находилось серьезное возражение.
- Я не думаю противиться твоему призванию, Франческо, - отвечал мне
хозяин. - Я рад, что ты, как и я, любишь море. И это действительно самый
удачный и самый благородный путь, чтобы отличиться. Но я убежден, что и
родители твои настояли бы на том, чтобы ты подождал еще два-три года.
Наш маленький домик разделился на два лагеря: большинство моряков
стояли за меня, а приказчик, Альбертино и еще кое-кто - за синьора Томазо.
Четыре дня ушли у нас на споры и препирательства, и в конце концов,
согласившись на мой отъезд, добрый хозяин мой заболел от огорчения.
Мне хочется охранить его от беспокойства, но его ежеминутно тревожат,
так как он сам распорядился, чтобы портной и башмачник принесли свою работу
к нам на дом.
Теперь у меня уже есть туфли не хуже тех, что были проданы мастером
Тульпи, и куртка, и длинные шелковые чулки.
Я примеряю мой новый плащ, а хозяин, не вытерпев, поднимается с постели
и оправляет его на мне. - Вот теперь ты одет как полагается, - говорит он
с удовлетворением. - Меня никогда не беспокоило платье Орниччо, потому что
на нем все приобретает праздничный вид, но сейчас, Франческо, и ты