"Светлана Шишкова-Шипунова. Дураки и умники (Газетный роман) " - читать интересную книгу автора

тушь для ресниц и губная помада любых оттенков, французская компактная пудра
в блестящих футлярчиках и перламутровый лак для ногтей - ну где,
спрашивается, они берут все это!
Вдоль рядов двигался в это время рослый милиционер, поглядывал по
сторонам внимательно-равнодушным взглядом. Завидев цыганок, он отвернулся и
стал смотреть в другую сторону.
Молодого человека угораздило затесаться в самую середину маленького
табора, он заработал локтями, спеша прорваться, неловко задел кого-то,
машинально сказал: "Извините" и был схвачен за рукав. Непонятного возраста
беременная цыганка с животом, нахально торчащим из расстегнутой болоньевой
куртки, уцепилась крепко и не отпускала.
- Ну чего тебе? - нехотя остановился молодой человек. - Денег не дам,
нету.
- Не надо, - сказала цыганка, пытаясь заглянуть ему в глаза. - Я тебе и
так все скажу, у тебя на лице написано.
Молодой человек ощутил вдруг тревогу и одновременно любопытство. Табор
огибал их и тек мимо.
- Ну и что там написано?
Она поймала, наконец, его взгляд и, словно удостоверившись в чем-то,
запричитала низким голосом:
- Ой, недолго тебе по этой земле ходить...
- Сколько? - спросил молодой человек серьезно.
Она взяла его руку, некоторое время пристально ее разглядывала, водя
тонким, смуглым пальцем по слабо прорезанным линиям и шевеля губами, будто
подсчитывая.
- Четырнадцать лет... пять месяцев... - она даже вывернула его ладонь
ребром, словно ища, нет ли там еще какой-нибудь черточки, - ... четырнадцать
дней. - И вдруг охнула, схватилась за низ живота и, скорчившись, отошла.
Не успел молодой человек сообразить, что произошло, как гадалки и след
простыл, только хвост юбки мелькнул между цветочных рядов. Он потоптался на
месте, не зная, куда деть руку, наконец сообразил сунуть ее в карман, тут же
обнаружил, что последнего трояка как не бывало, и с тем пошел прочь, злясь
на себя и на цыганку и думая о странной цифре - "четырнадцать", даже
попробовал на ходу прикинуть, какой это будет год, и вышло, что 1997-й, но
высчитать тут же, в уме, месяц и число он не смог.
Молодой человек пересек рынок по диагонали и вышел с противоположной от
трамвая стороны на улицу маршала Баграмяна, запруженную рейсовыми
автобусами, "Жигулями" и "Москвичами", беспрерывно подвозящими и увозящими
покупателей и припозднившихся торговцев. Здесь он остановился, пережидая
поток машин и нетерпеливо поглядывая по сторонам.
Слева от рынка - похожее на чудом приземлившуюся на тесном пятачке
базарной площади летающую тарелку - громоздится круглое сооружение цирка.
Справа, за каменным беленым забором - глухие стены бывшего женского
монастыря, где помещается самая старая в городе больница. Улица под стенами
больницы замечательна тем, что сколько ее ни асфальтируют, она все время
проваливается, ров ли тут старый или старое русло реки - никто толком не
знает, но с тех пор, как в начале 70-х здесь вместе с асфальтом провалился
какой-то "Запорожец", проезд закрыли, после чего на этом кусочке улицы
обосновалась квартирная биржа. Граждане, желающие сдать или снять квартиру,
толкутся тут по субботам и воскресеньям, делая вид, что просто гуляют или