"Михаил Шишкин. Урок швейцарского" - читать интересную книгу автора

успела рассыпаться, снова собраться и снова рассыпаться. А в Кантональном
банке на Банхофштрассе методично из десятилетия в десятилетие начислялись
проценты. Счет № 611361 пережил и вкладчика, и созданную им Утопию и будет и
дальше дожидаться наследников Ильича.
"Высшие интересы" преходящи, в отличие от франка.
Со вторым в русской истории открытием границ снова появился шанс для
диффузии ценностей. Будет ли усвоен "швейцарский урок" на этот раз? Или
опять стошнит от "аиста на крыше" и "Гоппе и компании через пять поколений"?
И опять тронется замордованное население за Неким Зовущим на праведное дело:
пустить ближнему - мафиозному торгашу-ублюдку - красного петуха? Может, мы
учимся вовсе по другой программе? В спецшколе мальчиков для битья?
Гражданином Швейцарии был Николай Ставрогин, герой "Бесов". В последнем
письме он сообщает Дарье Павловне, что у него есть швейцарское гражданство и
дом в кантоне Ури, и зовет ее поехать с ним туда жить. Когда Дарья бросается
искать Ставрогина, чтобы согласиться, роман заканчивается - гражданин
кантона Ури уже повесился.
Не всякий ли русский путешественник, в конце концов, гражданин кантона
Ури?
Во время войны в Швейцарию бежали из Германии русские военнопленные и
угнанные на работы. По официальным данным, в августе 1945 года в Швейцарии в
75 лагерях находились 7462 интернированных русских.
Около ста из них были размещены в открывшемся 8 декабря 1942 года
лагере в Андельфингене, где они занимались раскорчевкой и строительством
дороги. На карманные расходы они получали по 20 франков ежемесячно, к их
услугам была библиотека, радио, музыкальные инструменты, показывались
советские фильмы, устраивались экскурсии в Цюрих, в музеи, зоопарк, на
озеро.
Регина Кэги-Фуксман работала в лагере уполномоченной швейцарской
организации помощи беженцам. Она оставила воспоминания. "Русские попросили
разрешения у центрального управления лагерем не работать в День Красной
армии, который считается в Советской России главным праздником, и устроить
концерт в гастхаузе в Андельфингене, ближайшей к лагерю деревне. Они хотели
пригласить тех, кто занимался вопросами беженцев, жителей деревни и своих
воскресных друзей из Цюриха". Просьба русских была удовлетворена, за
исключением того, что до обеда они от работ не освобождались, что
обуславливалось всеобщей трудовой повинностью для всех швейцарцев даже в их
национальные праздники. "Русские заявили, что в этом случае они вообще
отказываются выступать и не выйдут на работу, так как это их национальный
праздник. Руководство лагеря вызвало полицию и издало строгий приказ
приступить к работе... В назначенный день интернированные появились на
завтраке в выходной одежде и отказались выйти на работу. После обеда русские
построились в колонну по четыре и отправились строем из лагеря в деревню,
дошли до гастхофа, где должен был состояться концерт, развернулись и
двинулись маршем обратно в лагерь". Напряжение нарастало. Полученный на обед
шпинат сыграл роль детонатора. "Все тарелки со шпинатом они повыбрасывали в
окно столовой. Шпинатом, вероятно, в России кормят свиней, и русские
чувствовали себя оскорбленными в своей чести советского солдата..."
Интернированные отказались вообще выходить на работу и объявили голодную
забастовку. "Лагерь был окружен солдатами, против русских выставили
пулеметы". Несколько человек были арестованы, лагерь расформировали,