"Михаил Шишкин. Урок швейцарского" - читать интересную книгу автора

Принесение частной жизни в жертву "высшим интересам" становится
государственной идеологией в новой России. Страна "закрывается".
Большевистская дипломатическая миссия из Берна высылается. На протяжении
десятилетий Советская Россия и Швейцарская конфедерация не обмениваются
дипломатическими представительствами. Процесс Конради проводит
разделительную черту между двумя мирами.
10 мая 1923 года в лозаннском отеле "Сесиль" раздаются револьверные
выстрелы, прогремевшие на весь мир. Убит Воровский, глава советской
дипломатической делегации. Убийца - Мориц Конради. Дед его переселился в
Россию из Швейцарии и кормил весь Петербург конфетами и шоколадом,
организовав свое дело - фабрику и сеть кондитерских. Во время войны Мориц
воюет на немецком фронте за Россию, получает награды. Приходит революция,
все имущество семьи "национализируют". Отец и брат его погибают во время
красного террора. Мориц вступает в Добровольческую армию и сражается с
большевиками до конца.
Процесс Конради становится, по существу, первым процессом против
большевизма. Среди авторов статей, освещающих ход суда, Арцыбашев, автор
знаменитого "Санина". Писатель требует оправдать Конради и призывает в
свидетели "всех замученных и расстрелянных в большевицких подвалах, всех
погибших от голода и холода, всех погибших от грязи и эпидемии... жертв
великого коммунистического эксперимента". "Воровский, - пишет Арцыбашев, -
был убит не как идейный коммунист, а как палач... Убит как агент мировых
поджигателей и отравителей, всему миру готовящих участь несчастной России".
Суд лозаннских присяжных выносит оправдательный приговор. Об отношении
в Швейцарии к убийце говорит отрывок из отчета сотрудника ГПУ, посланного в
Лозанну для проведения специального расследования: "Обращение с преступником
трудно себе представить, не будучи здесь, на месте. Представитель
иллюстрированного журнала, захотевший сфотографировать преступника,
встретился с ним в одной кондитерской. Жандарм сидел подле и пил кофе".
Против излучаемой Утопией идеологии, замахнувшейся на собственность,
гельветы проявляют отменный иммунитет. Лишь горстка швейцарских коммунистов,
не имея никаких шансов на успех в своем отечестве, отправляется на восток во
главе с Платтеном строить свой земной рай - они добираются лишь до
чистилища. В августе 1937-го будет арестована жена Платтена, Берта, а в
марте 1938-го он сам за связь с врагом народа - собственной супругой. В
последнем письме из заполярного лагеря за несколько дней до смерти швейцарец
нацарапает знакомой: "Я, дорогая Оля, сейчас лежу в больнице. Я был сильно
слабый и пухлый, но сейчас все лучше и лучше".
Для нескольких закупоренных поколений Швейцария становится лишь
отвлеченным понятием из учебника истории - там Вождь готовил Великий
Переворот. Виктор Некрасов, лауреат Сталинской премии, оказавшись в
женевской эмиграции, сохранит открытку с изображением Шильонского замка. "С
некоторым удивлением обнаружил я ее за стеклом газетного киоска на
Крещатике, у выхода из Пассажа, - вспоминает он в книге "По обе стороны
стены". - Купив ее, прочитал на обороте: "По Ленинским местам. Шильонский
замок. Его посетили летом такого-то года В. И. Ленин и Н. К. Крупская".
Оставшись в Швейцарии, я сразу же последовал их примеру. И, стоя в мрачном
подземелье перед колонной, к которой прикован был Бонивар, я думал о
Байроне - родись он на полстолетия позже, знал бы он, чем на самом деле
знаменит этот замок, а то какой-то там Шильонский узник..."