"Вячеслав Шишков. Емельян Пугачев (Книга 1) [И]" - читать интересную книгу автора

не подаст о том виду. Граф не узнает казака, но барской рукой отблагодарит
его за спасение от смерти - громкой, на всю Россию, пощечиной. Сердце
казака обольется тогда кипучей кровью и желчью.
Когда все стало приходить в порядок, казак Пугачев держал ответ пред
атаманом Денисовым.
- Где твой конь?
- Убили.
- Ты мой ординарец... Куда ты, песий сын, пропал?
- Воевал.
- Где мой рысак Пегаш? Он выдан тебе под присмотр.
- Я воевал... Я пруссаков бил. За всем не усмотришь. Сбежал, должно,
ваш конь.
Полковник Илья Денисов, суровый службист, кликнул двух старых
преданных ему казаков и приказал им: ординарца Емельяна Пугачева за его
тяжкие преступления по службе выдрать нещадно плетью.
К Пугачеву тотчас же подошли два пожилых казака.
- А ну-ка, молодчик, спускай портки, - сказал сквозь зубы
рыжебородый, с плеткой в руке, детина.
Пугачев, тяжело дыша, выжидательно уставился в усатое лицо полковника
Денисова, как бы вопрошая мрачного начальника - шутит он или взаправду
действует?
- Ну! Вали его на землю, - приказал Денисов.
- Ваше высокоблагородие, - взмолился Пугачев. - За что же это? Ведь я
по-честному воевал. А ваш Пегаш...
- Молчать!
- Пегаш ваш найдется, вашескородие... Да я вам рысака такого добуду,
что...
- Молчать, безрогая скотина!.. Хуже будет.
Пугачева схватили, брякнули на землю.
- Не позорьте, пощадите, вашескородие... Заслужу! - закричал Пугачев
истошно.
Поверженный вниз лицом, он умолк, взглянул на притихших, хмурых зевак
вокруг, зажмурился, стиснул зубы и скрюченными пальцами вцепился в пахучую
полынь-траву.
Экзекуция началась, но, как ни усердствовал рыжебородый, Пугачев
терпел: ни стона, ни вздоха, только скрипел зубами.
- Довольно! - крикнул атаман Денисов.
Емельян встал, с трудом натянул рубаху, его из стороны в сторону
покачивало. Он выплюнул набившуюся в рот землю со стебельком полыни и
стоял против атамана, вперив взор ему под ноги.
- Можешь идти, Пугачев, - сказал атаман. - Другой раз помни...
Пугачев нога за ногу пошел прочь. Да, он будет помнить... Ему век не
забыть этой награды за боевой труд его.
Спина болезненно ныла, словно обваренная кипятком, сквозь рубаху
пятнами проступала кровь.
- Больно, Омеля? - сочувственно спрашивали провожавшие его товарищи.
Вместо ответа Емельян так взглянул на них, что люди прикусили языки.
А через день-другой Пугачев носился среди казаков как ни в чем не
бывало. Разве только стал он менее разговорчив, а уж если принимался
"точить лясы", то тут ему - никто не перечь. Со старшими по войску он