"Евгений Шишкин. Бесова душа (роман)" - читать интересную книгу автора

передавал искусный навык. В один-то из таких уроков и нашла острая коса на
твердый камушек; Федор тогда еще парнишкой был, отроком.
- Што же ты кожу-то изводишь, голова худая! Разве я так показывал
обрезать? А загибаешь куды?
- На вот, сам и загибай! - взбеленился Федька. У него и так-то не
получалось, а тут ругань под руку; вгорячах бросил и кожаный кус, и
деревянную сапожную колодку.
- А ну подыми, сволочонок! Подыми, я сказал!
- Не подыму.
- Ну тогда я подыму...
Потом Егор Николаевич не раз в душе покается, что поднял на сына
сапожную колодку. Он мог зашибить его насмерть третьим ударом или изувечить,
если бы не повисла у него на руках жена.
Мыкалось сердце Елизаветы Андреевны между мужем и сыном, горькие слезы
застили взгляд и блестели в ранних морщинках подглазий; тихо, умолительно
звучал ее голос:
- Чего же ты, Егор, делаешь-то? Сын ведь он нам. Единственный. Не хочет
он твоей науки. Не мучь. Не всем такими мастерами быть, какой ты... Где его
теперь искать? Двое суток, как из дому сбежал. А ведь ноябрь. Застыл, поди,
где-то в лесу. Или волки... Пошто же ты так-то, Егор?
На четвертые сутки Федьку привел домой дед, хромой старик Андрей.
Сперва беглый Федька дневал в лесу, а ночевал в поле, в стогу, - околевал,
голодал, но кому-то клялся, что домой более не воротится и гладил ладошками
побитый отцом бок; а спустя пару дней, когда коченеть и щелкать зубами стало
невмоготу, пришел к деду, который жил отшельником в лесной сторожке.
Сторожка на неблизкой от Раменского заимке досталась деду Андрею в невеселое
наследство от приятеля-лесничего, расстрелянного еще в двадцатые годы
малоразборчивым большевистским наганом, якобы, за укрывательство
колчаковского офицера.
Федька просился к деду навсегда, заверял в своем послушании и всяческой
подмоге по хозяйству, но дед Андрей авторитетно переломил его:
" У всякой обиды, как у всякого чуйства, свой срок. Перемелется.
Молодая-то кровь накипь очищает скоро. Да еще, знать, поделом отцово-то
наказанье. С возрастом и прок в том усвоишь. Вертайся-ка, Федька, к
родителю, бесова душа..."
С дедом Федька супротивничал недолго, против его наставлений не
бунтился, но что-то, в камень очерствелое по отношению к отцу, в себя
положил. После этого уже не клеилось меж ними, хотя не бывало и стычек с
отцовским рукоприкладством. Ежели не сойдутся в чем-то, - только занозисто,
исподлобья поглядят друг на дружку и, промолчав, разойдутся с невыразимой
досадой.
Елизавета Андреевна год от году утрачивала надежду, что возобладает в
них разумная единокровная тяга к сближению, что поладят они бесповоротно, и
надумала родить еще одного ребенка, "поскребыша", будучи по-женски не вполне
здоровой и в летах для того несколько запоздалых.
Отец и сын и теперь поглядывали друг на друга коротко и чаще всего
утайкой. Они и в эти минуты, встретившись в сенях, избегали прямого взгляда
и полновесного разговора.
- Я к товарищу пойду, к Максиму, - неловко сказал Федор, чтобы хоть
что-то сказать, не в молчании разминуться с отцом. - Там, в