"Виктор Широков. Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке " - читать интересную книгу автора

мешали мне просто даже разговаривать с объектом своих желаний и страстей, не
говоря о большем. Годам к восемнадцати-двадцати я, если не повзрослел, то
пообтесался. И вот мы вчетвером (Сергей учился на юриста и сейчас заведует
кафедрой в местном университете, я - на врача, Аркадий - на инженера, а
Вадик - на физика) повадились в клуб ДМЗ (тоже поселок, но уж совсем окраина
города П., остановка электрички называлась, как сейчас помню, Голованово; а
ДМЗ расшифровывалось как "древесно-массовый завод", где готовилась древесная
масса, из которой делали целлюлозу, а уж из нее в свою очередь - бумагу и
картон) на танцы под духовой оркестр (дискотек тогда еще не было).
Четверо мы были вполне защищены от местной шпаны своим количеством и
крепкой дружбой, к тому же Сергей был тоже местным, дээмзовским, и на
минуточку - сыном директора завода, а Аркадий, живший в то время уже в
центре города, сыном замдиректора. Не с руки было нас притеснять другим
завсегдатаям танцев. И положил я глаз на девушку Лилю, которая нравилась мне
за несколько лет до новой встречи (она училась в соседней школе в
одиннадцатом классе, а я - в десятом, следовательно, был на два года
младше). Маленькая, чуть выше полутора метров ростом, изящного сложения
(тогда не были в моде акселератки), с большими голубыми глазами, русыми
волосами и ярким чувственным ртом. Однажды уже на какой-то домашней
вечеринке по случаю 8 марта или I мая после бокала шампанского (вообще-то
наша четверка не пила, не курила и, можно сказать, любовью не занималась,
одним словом, потерянное поколение) она отяжелела в моих объятиях во время
танца (наверное, это было мое любимое танго) и губы наши по киношному
соединились в мучительном поцелуе.
А потом понеслась история вскачь. Надо заметить, что я в то время
панически боялся женитьбы, вернее семейной ответственности. Мне казалось,
что подобный юридический акт неизбежно последует после установления близких
отношений с девушкой. Причем последует как возмездие немедленно. Мой первый
и весьма краткий, хотя и чрезвычайно насыщенный событиями роман с балериной
из кордебалета театра оперы и балета города П., замужней, имеющей дочь
(Боже, какой ужасающей старухой она мне казалась тогда в ее двадцать четыре
года! Марина, и радостно сердце заныло: мерило моих неудач и успехов, что
было бы, если б тебя я не встретил! Не верьте тому, кто вам скажет, что это
могло бы случиться...Стучится раздумье в закрытую радостью память, стучится,
но я не пускаю его на порог откровенья...Терпенье, еще раз терпенье...)
закончился все по той же причине: я считал безнравственным связь с женщиной,
на которой не мог и не хотел жениться (Господи, какой же я был дурак
набитый!)
И вот - обоюдная, вроде бы, страсть. А ведь Лиля тоже имела любовный
опыт, Злые языки (в поселках, как и в деревнях, все про всех все знают)
судачили, что она еще в школе делала аборт от одного заезжего москвича, о
чем мне поведали не только ее словоохотливые подружки, но и моя многомудрая
и всезнающая мать, всячески оберегающая меня от дурных влияний, попутно
представив не только лилейную Лилечку архи-шлюхой, но ее мать (потенциальную
тещу, которую я, к счастью, никогда не видел) сущим исчадием ада.
Так вот, весна прошла или была уже на изломе. Объятия с Лилей
становились все теснее, поцелуи - все жарче, но до главного дело не
доходило. Я, пардон, надевал тесные плавки (такие сейчас тоже не выпускают)
из плотной материи с тесемками-завязками на боку. Броня крепка и танки наши
быстры, а Лиличка начала уже почему-то подавать явные признаки недовольства