"Светлана Ширанкова. Легенда Кносского лабиринта" - читать интересную книгу автора

дворике, где за каменным бассейном росли несколько апельсиновых деревьев в
окружении густого кустарника. Я любил убегать туда, чтобы помечтать в
одиночестве о великих подвигах, которые непременно совершу, когда вырасту.
Сын Посейдона и наследник афинского престола просто обязан быть
самым-рассамым героем, ведь правда? А поганцу Алкмеону, который вчера в
палестре дразнился, будто моим отцом может оказаться любой прохожий, а
Посейдон тут вовсе ни при чем, и все это - сказочки для глупых сосунков, я
правильно физиономию набил. И еще набью, вот только локоть заживет, которым
я об скамью приложился, когда он меня с себя спихивал. Ничего, что он на
четыре года меня старше, настоящие герои на такие мелочи внимания не
обращают!
А мама разговаривать на эту тему оказывалась и только вздыхала грустно,
пряча глаза...

Тут-то и появился этот десятник. Поперек себя шире, глазки совершенно
поросячьи и хрюкает точно боров. Он меня и не заметил поначалу - где уж тут
оглядываться, когда одновременно тащишь за собой сдобную повариху с кухни,
пусть она и не слишком-то сопротивляется, и изрядных размеров лабриссу,
которую почему-то не стали сдавать в оружейную. Мое присутствие его, прямо
скажем, не обрадовало.
- Эй ты, молокосос! А ну брысь отсюда, нечего мешать обряду в честь
Пеннорожденной - богиня проклянет, и я добавлю! - буркнул он, наконец-то
выпуская из рук лабриссу и неуклюже стягивая пеплос с рабыни. - Клянусь
любимой палицей величайшего героя Эллады, нигде в этом доме покоя нет!
Никакого уважения к законам гостеприимства - так Гераклу прямо и скажу, зря
мы сюда приехали...
Он бубнил что-то еще, но я уже ничего не слышал. Геракл! Сам великий
Геракл у нас в доме, а я узнаю об этом только сейчас?! Надо немедленно
бежать к деду, наверняка гость будет рассказывать о своих подвигах... а
может быть, даже даст мне подержать свой щит! Голова кружилась, на ногах
словно выросли крылья, как у Гермеса, но в последний момент, решив-таки
проучить борова-десятника, очень увлеченного "обрядом", я ухватился за
древко оставленной без присмотра лабриссы и понес... точнее, поволок ее к
дому. Тяжелая оказалась, зараза!
Подойдя к мегарону, я услышал истошный женский визг и практически
ввалился внутрь, радуясь тому, что не бросил где-нибудь по дороге проклятый
топор, ставший вдруг легким, как по волшебству, и - остолбенел. Двоюродные
сестрицы и рабыни сбились в кучу в ближайшем от входа углу и, визжа, тыкали
пальцами во что-то бесформенное, лежащее на кресле. Приглядевшись, я увидел
чудовищных размеров гривастую голову, из пасти которой торчали клыки в
локоть длиной, и когти, оставленные на пустых лапах, им ничуть не уступали.
Шкура - та самая, знаменитая, Немейского льва. Только из-за чего крик? Я
обернулся, ища глазами неведомую опасность, и чуть не выронил топор, но
кто-то, кого я не успел рассмотреть, протянул мощную руку и с легкостью
перехватил древко. Я забыл обо всем, прикипев взглядом к человеку (человеку
ли?), стоящему напротив.
Не лицо - лик, как у Дия-отца. Грозовые тучи бровей над темными глазами
сошлись к переносице, высокий лоб прорезали морщины, того и гляди -
громыхнет молнией. А голос - гулкий, как звук бронзового гонга.
- Ну, ты герой! На шкуру с топором - тут бы и живому льву