"Светлана Ширанкова. Легенда Кносского лабиринта" - читать интересную книгу автора

Плеск волн гулко отдается в недрах промоины - судя по всему, она
глубже, чем мне показалось сначала. Но исследовать ее я не собираюсь - силы
надо поберечь. Болтаюсь в воде, уцепившись за скальный выступ, больше всего
похожий на ступеньку. Всю лестницу кто-то взял и перенес в другое место, а
эту ступеньку забыли здесь. Интересно, хозяева заметили пропажу? Фыркнув, я
открываю глаза и начинаю кашлять. Неудивительно - я почти заснул, руки
разжались, а морская вода плохо подходит для того, чтобы ею дышать.
Проморгавшись, я с удивлением замечаю, что в стене над ступенькой, примерно
на высоте человеческого роста, имеется отверстие, прикрытое камнем. Но
известняк хрупок, и каменная пробка выкрошилась с одного бока, а в
образовавшейся дыре... Остатки сонливости слетают с меня, я выбираюсь на
уступ. Камень легко подается, и у меня в руках оказывается деревянный ларец
с медными скобами. Откидываю крышку - Зевс Всемогущий! Тусклый блеск золота,
волшебная мозаика драгоценных камней, матовость жемчуга - уж на что я
равнодушен к этим бирюлькам, но тут пробрало и меня. А поверх всего вальяжно
разлегся золотой - сразу видно, что царский - венец. Огромное богатство -
похоже, я умудрился отыскать пиратское логово. Правда, судя по состоянию
тайника, сюда давно уже никто не заглядывал. Решительно вынимаю диадему из
ларца - будет играть роль "подарка от папочки", - остальное убираю на место.
Пусть полежит.
Когда я вылезаю - да что уж там, практически выползаю - на берег в паре
десятков шагов от скалы, где по-прежнему толпится народ, громкие крики
немедленно вспугивают чаек, начавших было устраиваться на ночлег. Последние
силы я прилагаю к тому, чтобы идти не шатаясь, но огромный рубин у меня на
пальце заметен издалека, а венец сверкает в отблесках заката, поэтому никто
не видит, что кожа моя покрыта мурашками, с волос ручьем течет вода, а
колени предательски дрожат.
Минос пристально смотрит мне в глаза, я молча протягиваю ему перстень и
слегка улыбаюсь уголком рта. Слова ни к чему - уже завтра весь город будет
рассказывать историю о том, как Посейдон принимал юного Тесея в своем
подводном дворце, прекрасная Амфитрита увенчала голову юноши золотым венцом,
а морской бог Главк вынес его на берег, и пена прибоя мантией стекала по
плечам (моим или Главковым - не суть важно). Краем глаза замечаю давешний
темный взгляд, но теперь его обладательница в волнении забыла о своем
покрывале, и я могу ее рассмотреть. Она, несомненно, красива. И молода.
Тонкие и нервные черты лица, нежный румянец. Вся подалась вперед, грудь
вздымается... хм, папа, глядишь, я тебе невестку с Крита привезу.
Плохо помню, как добрался до ложа. Спутники мои все порывались петь мне
дифирамбы как герою, освободившему Афины от позорной дани. Дай им волю - на
Олимп бы вознесли, не сходя с места. Да и то - вряд ли Минос теперь посмел
бы отказаться от своих слов. А у меня в ушах море плескалось о своды пещеры,
и спать хотелось так, будто Гипнос вылил на голову ведро макового настоя, не
меньше. Мое тело, видимо, просто сгрузили на постель и удалились, дабы не
тревожить покой героя. Только вот герой во сне стонал и вскрикивал - снились
ему невозможно синие глаза, откуда плотоядно усмехалась смерть. И дальше -
клочками, обрывками... Синие глаза темнеют, как штормовое море, наливаются
чернотой, холодная ладошка на лбу - сон? Пальцы на губах, лихорадочный
шепот: "Такой красивый... я говорила с Астерием, он тебе поможет... отец не
разрешит... брат, он лучше всех, он обещал, ты только..." - явь? Тихо
звякают браслеты, чужой шелковый локон скользит по щеке, губы - горячие,