"Светлана Ширанкова. Легенда Кносского лабиринта" - читать интересную книгу автора

- Но, Астерий... - и слезы в три ручья. Нет, пусть меня считают
тряпкой, но это выше моих сил. Надо будет завтра же поговорить с отцом, а
пока - пусть тешится иллюзиями. Хоть такой ценой куплю себе несколько часов
покоя.
- Перестань рыдать. Если уж тебе так хочется, можешь пойти и объяснить
своему... хм, избраннику, чтобы он отнесся к тренировкам со всей
серьезностью. Я посмотрю, на что он годится, и тогда приму решение.
Сестра виснет у меня на шее и с радостным писком уносится прочь. Да уж,
не завидую я Тесею, сейчас ему на голову обрушится камнепад девичьих
восторгов. Впрочем, возможно, ему это понравится? Я морщусь от нахлынувшего
раздражения и головной боли и требую у слуг кувшин вина. Лучше два.
Немедленно. Настроение необратимо испорчено, и в ближайшие дни у меня нет
особых шансов на его улучшение. Остается только совершить обряд в честь
Диониса - авось, дарует мне еще одну ночь без сновидений.
Наливая себе третью чашу, я, наконец, вспоминаю, откуда мне знаком
бешеный серый взгляд-копье. Очередной провидческий бред, посетивший меня
через неделю после отъезда Андрогея. Вспомнить бы еще, что я сам себе
напророчил.

Эписодий 2.

Исхудавшие руки с отросшими ногтями намертво вцепились в жертвенный
ритон. Несколько жадных глотков, кровавый напиток течет по губам, капли
падают на грудь и медленно стекают вниз - гладкая кожа, ни одного волоска, и
красным бусинам просто не за что зацепиться. Ты меняешься на глазах: мышцы
наливаются прежней силой, скулы теряют безжизненный серый налет, а горящие
безумием глаза вновь становятся двумя озерцами звездного света. Хотя бы
здесь тебе не нужна маска, и я могу беспрепятственно любоваться тобой
настоящим... почти. Я уже не понимаю, как сумел прожить без тебя столько
времени, если все лучшее, что было в моей жизни, сосредоточено в биении
синеватой жилки у тебя на шее. Но ты вздыхаешь и отворачиваешься, рассеивая
наваждение.
- Радуйся, Тесей.
Это уже не бесплотный шелест тени и не трубный глас хитрого механизма.
Я перевожу дух, осознав, что почти не дышал все это время. Кажется, у меня
даже руки дрожат.
- Радуйся, Астерий.
Хриплое карканье старого ворона не может, никак не может принадлежать
мне. Хотя иногда я сам себе кажусь куском корабельной обшивки, который
выкинуло на берег после крушения, а перед этим несколько лет носило по морю.
Обросший ракушками и водорослями, полусгнивший в соленой воде, мой труп
разлагается под лучами Гелиоса, и скоро, совсем скоро окончательно обратится
в прах.
Я беру тебя за руку и разворачиваю к себе. Не для того я лез в мрачное
подземелье и творил темные ритуалы, чтобы ты хмуро глядел в стену, а я -
прожигал взглядом твою спину. Посмотри на меня! Правда, я уже не тот
семнадцатилетний юнец, который первым спрыгнул на землю Крита, не дожидаясь,
пока установят сходни. Тогда ты сравнивал мой взгляд с железным копьем -
кажется, наконечник с тех пор затупился и покрылся ржавчиной. Мне уже за
сорок: шрамы, седина, больная память... подвиги. Если ты поинтересуешься,