"Светлана Ширанкова. Легенда Кносского лабиринта" - читать интересную книгу автора

меня с обожанием, восхищался моей силой и воинским искусством, дразнил
"ученым занудой" за долгие диспуты с наставником Дедалом. В такие моменты он
старался избавить нас от своего присутствия, потому что неизменно засыпал,
если оставался рядом. Пытался вытащить меня в какую-то замечательную таверну
и в не менее замечательный бордель - представляю, какой бы я произвел там
фурор. Жизненная энергия и дружелюбие били из моего брата неиссякающим
фонтаном, и я, даже помимо воли, был в курсе всех его неудач, побед и
мечтаний. Накануне пресловутых соревнований я сделал вид, что неловко
спрыгнул с быка и подвернул ногу, чтобы никому даже и в голову не пришло
обвинять меня в намеренном проигрыше.
Конечно, Андрогей выиграл, как же иначе! Бурля от радости, он ворвался
вечером ко мне с сияющими глазами, в лавровом венке победителя, который не
потрудился снять, а следом за ним слуги втащили немаленьких размеров амфору
с вином и столько еды, что хватило бы на целый отряд оголодавших воинов.
Немедленно выгнав всех за дверь, Андрогей разлил вино по чашам и
провозгласил здравицу в честь превосходного учителя и замечательного брата,
ниспосланного богами, которому он посвящает свою победу в прошедших
состязаниях. Я хмурился для порядка, глядя на его щенячий энтузиазм, но... в
глубине души я точно знал: мне приятны и эта суета, и его благодарность, и
тепло разливается по телу не только от вина. Похоже, Андрогей ограбил личный
папин погреб.
Не знаю, что ему ударило в голову: хмель фасосского или хмель победы -
надо признать, что выпили мы немало, и я тоже был не слишком-то трезв, - но
беды удалось избежать только чудом. Он предложил совершить омовение, и эта
идея была с радостью мною поддержана - ночь становилась не на шутку жаркой.
Стягивая с себя хитон, я спьяну в нем запутался. Брат со смехом кинулся мне
помогать, и в результате нашей возни мы оба шлепнулись на пол. Хитон был
сдернут, но чертова маска тоже не удержалась на своем месте и изрядно
перекосилась.
Мне почти ничего не было видно, но безумный блеск в глазах Андрогея,
казалось, освещал комнату. Прижав меня к полу всем своим весом, он протянул
руки с явным намерением сорвать с моей головы эту штуковину. Я извернулся
ужом и кое-как выскользнул на свободу, лихорадочно прилаживая свое "второе
лицо" на место. В голове раненой птицей билась одна мысль: "И что теперь
делать?" И хриплый шепот с пола, умоляющий меня довериться брату и показать
себя настоящего. Он уверял меня, что не испугается никакого уродства, он
должен, просто обязан увидеть истинный облик того, кого он уважает, любит,
боготворит больше всех в этом проклятом дворце.
К счастью - его и моему - он был уже не в состоянии самостоятельно
подняться на ноги, и когда я отнес его на ложе, он почти сразу уснул,
намертво вцепившись в мою руку. Я так и просидел до утра, допивая дурацкое
вино, и ледяные волны ужаса топорщили волосы у меня на затылке. На рассвете
я вышел, растолкал слуг, приказав им позаботиться о царевиче и передать ему,
что его брат Астерий отправился в святилище Аполлона вопрошать судьбу и
просил не беспокоить до завтрашнего дня.
Наедине мы больше не виделись. Через несколько дней брат отбыл в Афины,
откуда ему не суждено было вернуться.
Мой голос становится ледяным, и это слышно даже через устройство в
маске.
- Ариадна, а ты не забыла, чем все это кончилось для Андрогея?