"Владимир Широков. Время Освенцим (Философская повесть) " - читать интересную книгу автора

Владимир Широков

Время Освенцим

Философская повесть

Сны. Свет и чернота - черно-светлые, грязно-звездные, огонь и пыль -
разводы сияния.
На самом деле это снова были сны - ничего из ниоткуда, преображающееся
отсутствие, замкнувшийся выход. Они вставали в нем очевидной неизбежностью,
каждый раз усердно прирастая количеством, - он уставал увеличиваться от них.
Они в очередной раз что-то предлагали - неожиданное то, к чему он не был
готов, на что его могло не хватить. И при этом они, как всегда, не
будоражили, не мешали, не имели к нему претензий.
Но среди прочих у него находились сны, от которых была боль. Они
захватывали его, заселяли, как давние законные владельцы, и принимались по
праву его поглощать. Где-то глубоко внутри него - с самого начала
настроенные против - они категорически формировали новое содержание, плодили
иную суть, пересоздавали ценности, из которых он состоял.
Пробуждаясь, выходя в явь, он забывал об этих снах, переставал знать,
что они были. Но действительность, которую он обнаруживал, уже выглядела
иначе - ее вновь приходилось обживать, из нее вырастали другие смыслы -
скрытые, неясные, утяжелявшие ее.
Иногда, впадая в очередной сон, он перешагивал в предыдущий. И тогда -
незаметно, на удивление самому себе - начинал жить с учетом опыта этого
сна - прежней нереальной жизни. Так однажды он вернулся один в раскрытый
космос. Вдруг почувствовал себя болтающимся в плотной черной пустоте -
захваченным турбулентностью отвратительно разлившейся тишины, потерявшимся,
одиноким, невозвратно далеким от тепла, человеческой мысли и всякого
твердого вещества. Лишенный координат пространства и времени, выпавший из
лона жизни, увязший в бесчеловечности - теперь и навсегда, - он тут же
ощутил, как в нем цепко сидела смерть, неизвестно когда и откуда вошедшая в
него. Он испытал территориальное могущество этого космоса, порывистого,
негостеприимного, не желавшего делиться с ним пространством. Ему стало
смертельно не хватать дополнительного объема - освоенного, приспособленного
к его судьбе, но не выданного ему.
Он торопился быть против смерти, научиться сторониться, бояться ее, но
не успевал: смерть уже вступила в него, заглотив все, что связывало с
жизнью, что заставляло за нее держаться; смерть, опознанная слишком поздно,
была уже не страшна.
Проходили промежутки, и - несколько снов спустя - космос снова настигал
его, распухал, вспучивался в нем. Но теперь он был готов к нему, помнил его
характер, повадки, умел его вытерпеть. На этот раз он обладал знанием, что
через несколько единиц измерения все окружившее его перестанет быть. В чем
заключались эти единицы и как преодолевать измеряемую ими протяженность,
было непонятно, но почему-то считалось в порядке вещей - стандартно
истинным. Иногда к нему прорывались свежие волны - накатные массы,
заволакивавшие контуры навалившейся пустоты, - захлестные сгустки. Проходя
сквозь него, они захватывали и уносили с собой мельчайшие его частицы - его
становилось меньше. Но в удалении от него эти частицы продолжали жить - на