"Николай Шипилов. Мы - из дурдома" - читать интересную книгу автора

разозлиться при виде самого захудалого газетного киоска. Он решительно допил
самогон.
И не надо упрекать православного человека, пришедшего в воскресенье
утром для причастия после единоличной попойки сам на сам. Это его грех. Что
век грядущий нам готовит, если мы, русские, не сумели полюбить друг друга и
наше Отечество? Но если мы уже теперь будем жить с мыслью, что побеждены
сатанинскими силами, то зачем нам вообще жить? Плачут дети-то, плачут своими
слезами...
Позже мой Юра нашелся в дикой Украине. Под ником Горобец он дал о себе
знать в рунете. Депутат Парамарибский позвонил мне, и мы кинулись на
выручку. Тогда же и выяснилось, что виной всему происшедшему здесь с Юрой
стали киевские вывески плюс патологическое доверие Юры к любому слову,
написанному большими красивыми буквами. Если раньше говорили, что "язык до
Киева доведет", то нынче держи ухо кулечком. Разинь-ка рот поширше, то есть
поширее: нет ли налета на языке? А очередной налет нехристей-еретиков идет
на Киев[11].


ИЗ ИСТОРИИ ЗАДЕРЖАНИЯ ЮРЫ
ВО ГРАДЕ КИЕВЕ

1

Что есть современная демократия? Это законное размещение чужого
миролюбивого войска на территории твоего неправильного государства и ведение
диффамационных боев на этой территории до тех пор, пока бывшие ее
неправильные обитатели не начнут хоронить ближних своих в полиэтиленовых
пакетах. Новояз в этой миролюбивой войне - первейшее оружие массового
поражения туземного населения.
Поначалу-то Юра заблукал в Киеве, пытаясь читать вывески. Поначалу
возникало ощущение, что еще два года - и все здесь будет, как в Париже.
Потом возникли вопросы: как назывались исконные, до того, как Грушевский
придумал букву "З"? С каким флагом бегали люди по Украине до того, как
австрийская императрица придумала им сине-желтый прапор? Но прошли сутки,
затем и вторые - вопросы сыпались, как из кривого рога изобилия, вопрос
вопросом погонял.
Тогда Юра вызвонил брата, наконец разобравшись с роумингом. Возле
одного из шинков града Киева, который обозначил безденежный брат как место
встречи, Юра увидел плачущего натуральными слезами дядьку под кустом
искусственной бузины. Посмотрел Юра на усы - усы не обвислые, торчмя стоят.
Уж не брат ли?
- Ты кто, да, грамадянин? - спросил он. - Давай знакомиться. Я - дядя,
да, Юра Воробьев! В Киеве транзитом на Карпаты. Не могу ли быть, да, чем-то
полезен?
- Тьфу! - сказал мужчина, не глядя на Юру.
Юра спешил, ему было не до политесов, он нуждался в еде и отдыхе, он
потратил много сил. Однако он вложил остаток этих сил в мощный посыл:
- Эм! Тэ! Эс!
Этим букворядом Юра успокаивал себя, когда боялся улететь, а потом
заметил, что сим воздействует и на других. Вот и мужчина - не перестал