"Николай Шипилов. Псаломщик (Роман-газета № 23 2006) " - читать интересную книгу автора

народ, на рабствующую Россию. В девяносто четвертом в Калуге едва не женился
на хорошенькой немке по имени Петра, чтобы уехать туда, где можно молча
жить, пока не закопают в ямку. Но - хранил Господь! - на немке по имени
Петра женился один мой благополучный приятель. Я потерял сон и съежился от
болезненных сновидений. Лишь в разъездах по "территории" я отсыпался, потому
что внушал себе надежду, что еду от тьмы к свету. Половину последнего года
прошлого тысячелетия я жил у друга в заграничном уже Крыму. Спал, ел и
ничего не хотел. Научился, не вставая с дивана, из "положения лежа", щелчком
отправлять скомканную газетную четвертушку в мусорное ведро. А когда
отоспался и когда смутно захотел жить, то стал смотреть в телевизор.
Я увидел в нем крупнокалиберные пулеметы на зубцах старых стен
Генуэзской крепости. И это курортный Судак? И это киммерийские мои холмы? Я
смотрел, как с прутьями арматуры и бейсбольными битами идут мусульманские
боевики прямо на объективы телекамер...
Люди говорят, что они берут русскую землю по всему Крымскому побережью.
И прошлым летом отряды меджлиса прилежно атаковали Южный берег. Идет
нашествие, захват жизненного пространства для мусульман.
"... Из русских тут выживут только придурки-сталкеры... - сказал некий
лысый жук-носорог в ходе беседы с дятлом-телеведущим, который дробненько, с
пониманием смеялся. - ...объясните мне: а что такое собственно русские -
прилагательна или существительна?"
Я бы объяснил ему по зубам, но с этим ящиком Пандоры связь, как
известно, односторонняя. И они стали бойко объяснять мне, что русские - это
нечто наднациональное. Меня охватила ярость. Да, нам, русским, не повезло.
Выбору нас невеселый и небогатый, но он есть. Я найду его. Так началось
крымское оздоровление.
Снова не спалось до самого ветреного утра. Как бывалый оптимист я ясно
видел: будет хуже. Под утро прилетела в сад какая-то большая птица, била
крыльями, перелетала с места на место. Едва забрезжило, я распахнул окно и
глянул в сад. Это была не птица, а зацепившийся за голый куст жасмина сорный
полиэтиленовый пакет...
Корабль Крым уходил в Турцию - мне же нужно грести в обратную сторону.
Я собрал дорожную сумку. Вечером того же дня сел в поезд и уехал из бывшей
русской Украины в пустое, холодное пространство квазигосударства.
В колесном перестуке пульсировало: кто ты тут - кто ты там... кто ты -
куда ты... кто ты и куда ты...
Я поехал туда, где далеко от автобате и шатких дворцов на кровавом
песке миллионы двужильных мучеников погружались во тьму времен, как моряки
обреченной подлодки. Туда, где суровыми зимами мерзли в ДОСах* и казармах
отдаленных гарнизонов служивые. Голодные и холодные, они недужно отстукивали
зубами SOS и ни на что уже не надеялись "во тьме и сени смертной" (Мф.
4:16). Беспризорные дети с рогатками, солдаты, которым не суждено стать
воинами.
______________
* Дома офицерского состава.

Кто я в этом новом и неуютном для миллионов русских lebensraum*?
______________
* Жизненное пространство (нем.)