"Георгий Владимирович Шилович. Черепаха без панциря (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- О чем это ты мечтаешь? - спросила мама, внимательно глядя на Казика.
- Я? - прикинулся удивленным Казик и помотал головой: - Ни о чем...
Он допил молоко и поставил стакан на стол. Его удивление было столь
естественным и достоверным, что мама сразу же смягчилась, смотрела на него
уже не так строго.
Примирительно сказала:
- Наливай еще! Устал, вижу, набегался за день...
- Нет, достаточно. Спасибо.
- Тогда убери со стола, сынок. И ложись.
Казику показалось, что пузатый будильник на этажерке затикал звонче,
словно поддразнивая его. Усы-стрелочки сошлись на "любимой" цифре.
Казик убрал со стола, умылся и подошел к дивану. Прежде чем раздеться,
он на минуту остановился перед зеркалом. Для чего-то пощупал чуть
оттопыренное холодноватое ухо и кончик носа, на котором кое-где виднелись
золотистые веснушки. Потом несколько раз провел расческой по своему
непослушному чубу. Погладил ладонью подбородок. Точь-в-точь как это делал
папа, собираясь бриться. Кожа была гладкая и мягкая, словно бархат.
- Так-так-так, - исследовал Казик свой подбородок с ямочкой
посередке. - Ни волоска!
Он повернул голову и удовлетворенно побарабанил кончиками пальцев по
надутым губам. Получилось какое-то невыразительное - тлям-блям!
Казик рассмеялся и подмигнул мальчишке, весело глядевшему на него из
зеркала, показал ему язык:
- А спать я не буду!
- Что ты там бормочешь? - с подозрением спросила мама, заглядывая из
кухни в комнату.
Казик смутился, положил расческу на тумбочку и сказал:
- Это я так, самому себе, мама... Готовлюсь на боковую.
Мама выключила в комнате свет и вернулась на кухню. А Казик,
укладываясь на диване, был озабочен лишь одним, как бы не заснуть, дождаться
прихода папы. Он высунул из-под одеяла ноги, уперся пятками в холодную
стену. По ногам пробежал щекочущий холодок. И тут же Казик зевнул. "Нет, так
ничего не получится", - подумал он.
Казик тихонько поднялся, нащупал на тумбочке одежную щетку и положил
себе под бок: "Если и задремлю, повернусь - щетина, как иголки! - враз
проснусь".
Но вскоре, согревшись, Казик уже не чувствовал ни щетки, ни холодной
стены. Сон сразу же спутал мысли, подхватил мальчика и понес, помчал его на
своих легких крыльях куда-то вдаль, словно чудесная сказочная птица...
Где-то внизу мелькнули знакомые огоньки их квартиры, двор с засохшим
цветником, водяная колонка. Напрасно пытался Казик уразуметь, что это за
сила несет его и куда.


...Казик не знал, что в то время, пока он боролся со сном, из темной
боковушки при веранде соседнего дома на двор выскочил вспотевший Шурка.
Взглянул на окна квартиры, где жил Казик, и понял, что непростительно
задержался: друг уже спит. Хотел позвать, может, откликнется, но
почувствовал, как устало гудит голова, ноют онемевшие от долгой
неподвижности ноги и плечи, и передумал.