"Зеб Шилликот. Костяное Племя ("Джаг" #3) " - читать интересную книгу автора

придется испытать порошок несколько раз, начиная с малых доз, - необходимо
выяснить, до какой степени была высока его чувствительность к наркотику.
В первый раз его пришлось "возвращать" с помощью похлопывания по щекам
и нюхательной соли. Вряд ли ему стоило повторять попытку в одиночку, ведь
если учесть его состояние после приема Дакара, то малейшая ошибка могла бы
стать для него последней. Кто даст гарантию, что его сознание не растворится
в пространстве, не превратится в вечного странника? Навсегда... Если это
смерть, то она выглядит совсем не страшно, ее можно и не бояться. Главное -
не превратиться в стороннего наблюдателя, разве что это состояние не
окажется трамплином к другим высотам...
Потоптавшись без толку по купе, Джаг решил выйти из вагона, чтобы
пройтись и подышать свежим воздухом.
Ветер стих, стоял теплый погожий вечер, и все обитатели поезда высыпали
из вагонов, за исключением Галаксиуса и его окружения.
С тех пор, как поезд выехал из Тенессии, это была первая внеплановая
остановка, сделанная не с целью заправки водой и топливом. У Джага мелькнула
мысль, что, если бы не его пассивность в конце схватки на станции Барага,
поезд продолжал бы мчаться вперед.
Он спрыгнул с подножки вагона и направился к локомотиву, где провел
незабываемые, дьявольски тяжелые дни.
Потреро, все в том же черном кожаном шлеме с наушниками и выцветшей
накидке, встретил его весьма дружелюбно.
- Эй, Чико! Ты пришел вовремя! Меня, человека-машину, держат в полном
неведении! Заставляют держать машину под парами, но не говорят, надолго ли!
Может, ты знаешь что-нибудь?
- С каких это пор орел должен отчитываться перед червяком? - насмешливо
парировал Джаг, вспоминая те недавние времена, когда машинист отвечал ему
таким же образом, если он имел наглость задавать якобы неуместные вопросы.
Раздосадованный, Потреро замер на мгновение, раздумывая, верить ли
своим ушам, как вокруг грянул громкий смех сервиклонов, занимавшихся
обслуживанием локомотива: одни выполняли смазочные работы, ползая повсюду с
масленками в руках, другие прочищали дымовую коробку, мыли фары, надраивали
путеочиститель, а третьи ползали под осями вагонов, проверяя их исправность.
Разъяренный машинист набросился на них, обзывая обезьянами, бездушными
лягушками, сатанинскими эмбрионами и недоносками. Затем он перенес свой гнев
на Джага, которого обозвал проклятым Рамоной, никчемным болтуном,
возомнившим себя шишкой на ровном месте.
Потреро завелся не на шутку и, не в силах остановиться, продолжал
ругаться на понятном только ему языке, к великой радости сервиклонов,
расхохотавшихся пуще прежнего.
Оставив Потреро, продолжавшего метать громы и молнии, Джаг повернулся и
пошел вдоль состава. В глаза ему бросилась цепочка часовых, охранявших пути
и склоны насыпи впереди поезда.
Шагая в хвост поезда, Джаг не переставал удивляться такому количеству
народа. Никогда раньше он не видел во время стоянок столько людей и такого
ажиотажа.
Продолжая путь, он вдруг понял, откуда такой гам - каждый шумел за
двоих. Ключ к решению проблемы заключался не в количестве людей, а в их
поведении. Непредвиденная остановка раскрепостила подданных Империи на
Колесах, и всеобщее веселье овладело пассажирами поезда. Всех захлестнул дух