"Сергей Шхиян. Покушение ("Бригадир державы" #17) " - читать интересную книгу автора

чему-нибудь научиться!
- Клянусь вам, Алевтина Сергеевна, только поцелуй и ничего больше! -
умоляюще попросил он. - Стыдно в семнадцать лет не уметь целоваться!
Конечно, строгие блюстители морали меня осудят. Я и сама себя порой
осуждаю за излишнее легкомыслие. Но после бессонной ночи мне было так
тоскливо, что невольно захотелось внести хоть что-то приятное в свое
муторное заключение и отвлечься от неизвестного будущего! Конечно, я могла
его прогнать, но тогда пришлось бы остаться один на один с тоской. А
Воронцов был так мил, что невольно вызывал к себя сочувствие.
- Ну ладно, - против своей воли, согласилась я. - Но, помните, что вы
мне обещали. И осторожнее с моим платьем, муслин очень тонок, не нужно его
так мять и теребить.
Он послушно кивнул, от волнения сглотнул слюну и потянулся ко мне.
Однако я удержала его порыв и, прежде чем перейти к практическому
обучению, нравоучительно объяснила:
- Помните, Майкл, что поцелуй, возник у людей как подражание
материнскому акту, посредством которого птицы кормят своих птенцов. У всех
народов, знакомых с поцелуем, он является высшим выражением любви. Нас с
вами это не касается, ведь мы просто учимся.
- О, да! - страстно воскликнул он и обнял меня за талию. - Только
простая дружба, и ничего большего!
- Поэты окружают поцелуй дымкою особой прелести и воспевают его
"жгучую сладость", - продолжила я, освобождаясь от его рук. - Так волны
целуют берег, пчелы - благоуханные цветы, солнце - белый снег. Однако это
пока теория. При любовном поцелуе губы нужно держать вот так, - я слегка
раскрыла губы, соединять их нужно так, - показала я, - и языком...
Увы, больше я ничего сказать не успела. Ученик ринулся доказывать, что
он вполне понял первый урок и может исполнить его на практике.
- Ну, все, все, - наконец взмолилась я, вы меня всю изомнете, и сюда
могут войти! Вы же обещали, что ничего кроме поцелуя...
- Алевтина Сергеевна! - воскликнул юный Воронцов и опустился передо
мной на одно колено. - Умоляю вас, будьте моей женой!
- Ну да, вы меня украдете, мы с вами убежим в Сибирь, и будем
прятаться у раскольников, - невольно вспомнила я уже не первое такое
предложение.
- Почему непременно в Сибирь? - удивился он. - Мы поедем в Лондон!
Когда мой father узнает вас, как знаю я, он вас тоже полюбит, поймет мою
страсть и поможет нам соединиться!
- Нет, Миша, - опять назвала я его русским именем, - это никак
невозможно. Встаньте, пожалуйста, и отпустите мои ноги. Вы нарушаете
обещание! Договор был только о поцелуе, а вы... Пообещайте, что больше
никогда не позволите такого, за что мне станет стыдно! - говорила я, сама
же корила себя за легкомыслие и чувственность. Будь мой поклонник чуть
опытней, я никак не смогла бы устоять против его страсти.
- Да, конечно, извините меня, - сказал он жалким голосом. - Я сам не
знаю, что на меня нашло. Надеюсь, я не сделал вам больно?
- Сделали, но не это самое страшное. Мне стыдно того, что между нами
было. Я не хочу вас дразнить, но и вы... не дразните меня!
Воронцов убрал руки, отошел от меня и медленно опустился в кресло.
- Я понял, вы меня отвергаете, потому что я вам противен, - сказал он