"Сергей Шхиян. Покушение ("Бригадир державы" #17) " - читать интересную книгу автора

и понесли больного вперед ногами. Следом за ними, слегка отставая, шел,
задумчиво покусывая ус, штабс-ротмистр. Одна я осталась на месте и,
укрывшись в карете, вытерла вспотевшие от волнения руки и лицо. Теперь
оставалось только ждать, раскроется ли наш обман.
- Алевтина Сергеевна, - окликнул меня вернувшийся спустя пару минут
Вяземский, - доктор говорит, что на холеру подозрение есть, но может быть
это и не холера. Вы не волнуйтесь, даст бог, еще все и обойдется!
Я слушала его только вполуха, проверяя, о чем он думает на самом деле.
Увы, Денис Александрович пребывал в полной уверенности, что Иван Николаевич
действительно заболел смертельной болезнью и сочувствовал, что от него
могла заразиться я.
Между тем из докторского подворья вышли задумчивые носильщики и сразу
же отправились к своим лошадям. Напуганные зрители наблюдали за страшным
местом с почтительного расстояния. Вяземский все так же кусал ус и смотрел,
как кирасиры садятся в седла, не зная, что делать дальше. Сразу же
приказать кучеру трогать, ему было неловко, как и стоять на месте, ожидая
непонятно чего. Впрочем, скоро, дело нашлось хотя бы для меня. Из
докторских ворот выскочил кудлатый, похожий на старика мальчишка и,
подбежав к карете, передал мне просьбу больного навестить его на одре
печали.
Он так и сказал:
- Господин, которого привезли, просит даму навестить его на одре
печали.
Вяземский почти с ужасом посмотрел на меня и тихо сказал:
- Если вы боитесь заразы, вам лучше туда не ходить. Думаю, бедному
Ивану Николаевичу теперь уже никто не поможет!
- Ах, любезный, Денис Александрович, - ответила я, медленно спускаясь
по короткой каретной лесенке, - я никогда себе не прощу, если не проявлю
христианское милосердие и не утешу нашего страдальца!
- Голубушка! - прослезился штабс-ротмистр. - Вы воистину благородная
женщина!
- Пойдем, покажешь мне дорогу, - попросила я кудлатого отрока и с
высоко поднятой головой пошла навстречу опасности.
Отставной военный лекарь жил в изрядном дворянской постройки доме,
прячущемся за высоким купеческим забором. Не успели мы войти в калитку, как
мне под ноги с лаем бросилась мелкая собачонка. Мальчишка ловко пнул ее
ногой, и она с визгом убежала куда-то за дом. Мы прошли пустой двор с
кучками свежего конского навоза и поднялись на высокое крыльцо.
- Когда я выросту, буду, как дедушка, офицером, - сообщил мне по пути
провожатый, - и заведу себе настоящую псарню!
Я молча кивнула. В тот момент мне было не до детей и собак.
- Проходите сюда, - пригласил мальчик, а сам, искоса на меня глянув,
подумал, что я красивая тетка, жаль только, очень старая.
Мы прошли скромно обставленную залу, и подошли к одной из четырех
выходивших в нее дверей. Мальчик ее открыл, пропустил меня вперед, а сам
остался за порогом.
- Дедушка, я привел, как вы наказали, красивую даму, - чинно сказал
внук лекаря и притворил за мной дверь.
Я огляделась. Комната была большая, в два окна. "Одр печали" или
попросту кровать стояла возле стены. На ней, поверх одеяла, лежал все еще