"Сергей Шхиян. Боги не дремлют ("Бригадир державы" #16) " - читать интересную книгу автора

намеревались завладеть какой-то саблей.
Впрочем, когда они начали переговариваться между собой, оказалось что к
Кавказу и Грузии, эти парни никакого отношения не имеют. Язык их был певуче
знакомым с обилием гласных звуков, скорее всего итальянским. О чем они
разговаривают, я не понимал, но жест большим пальцем по горлу, который
сделал, покосившись на усатого, лупоглазый, имел только одну трактовку.
Когда они положили рядом со мной носилки, один из итальянцев доложил
усачу, назвав его "ле сержент", что все готово. "Ле сержент", оставаясь в
отдалении, приказал положить труп, то есть меня, на носилки и только после
этого подошел. Итальянцы, не споря, быстро выполнили приказ и, перекатив
"тело", положили меня между стволами на ремни. Потом пристроили у меня на
груди саблю, подняли носилки и куда-то пошли, петляя между деревьями.
Я, по-прежнему не открывая глаз и не подавая признаков жизни, пытался
вспомнить, кто я такой, как сюда попал и вообще что происходит. Однако в
голове была сплошная муть, и мне не удалось зацепиться ни за одну самую
коротенькую мысль. Пожалуй, единственное, что я в тот момент твердо знал,
это то, что я не француз, но мне не стоит этого демонстрировать.
- Posez ca sur terre! - приказал сержант, и итальянцы тотчас опустили
носилки на землю.
Я вспомнил угрожающий жест лупоглазого и незаметно взялся правой рукой
за рукоять сабли, придерживая левой ножны. Итальянцы, опять переглянувшись,
повернулись к сержанту и одновременно схватились за свои тесаки. Тот быстро
отступил назад и рванул с плеча ружье. Лупоглазый, не ожидая, когда он его
снимет, бросился мимо меня на француза, норовя всадить ему клинок в живот.
Пока на меня не обратили внимания, я успел вытащить саблю и, привстав,
направил ее нападающему в грудь. Тот напоролся на острие, вскрикнул,
отшатнулся, и, зажимая рану руками, повалился на землю недалеко от меня.
Сержант к этому моменту уже успел справиться с ружьем, взял его наперевес и
кинулся в атаку на красивого парня с черными курчавыми волосами. Тот
попытался защититься своим длинным широким палашом, но француз выполнил
резкий штыковой выпад, отбил клинок и уколол его в грудь. Раненый
пронзительно закричал, и еще раз попытался достать сержанта тесаком. Ему на
помощь бросился товарищ. Я вскочил у него на пути. Солдат, молодой мужчина
со щербатым ртом, держал в руке довольно большой нож. Он не растерялся и
выполнил странный, незнакомый мне прием, будто нырнул в мою сторону,
намереваясь всадить клинок в живот.
Я отскочил, но щербатый оказался ловким человеком и, несмотря на
растерянность после неожиданной атаки, сориентировался по ходу действия.
Видимо, поняв, что ему меня с длинной саблей ножом не достать, замахнулся,
собираясь метнуть тесак.
Тут в дело вмешался сержант со своим ружьем. Он напал на щербатого с
фланга и всадил ему штык в бок, чуть ниже подмышки. Штык глубоко ушел в тело
между ребер и итальянец, не успев даже вскрикнуть, широко открыл рот, и из
него хлынула кровь. Все произошло так быстро, что я даже не успел толком
испугаться.
- Черт подери, - сказал сержант, как и я, растеряно глядя на троих
умирающих на земле людей, - что им, собственно, было нужно?
Я показал на свой рот, развел руки и пожал плечами. Разговаривать с
французом на его родном языке я почему-то не захотел. Он решил, что я
глухонемой и, помогая жестами, громко спросил: