"Сергей Шхиян. Заговор ("Бригадир державы" #13) " - читать интересную книгу автора

- Ладно, только это последняя, а то ты не от яда помрешь, а от
пьянства. Я и так тебя, считай, с того света вытащил...
То, что нового русского царя попытались отравить, я почти не
сомневался. Скорее всего, это за завтраком ему намешали в еду какой-то
дряни. Когда я утром явился во дворец, Дмитрий был здоров и весел, а потом
его так скрутило, что было страшно смотреть: лицо и тело пошли пятнами,
начались желудочные колики, и поднялась высокая температура. Я полдня
отпаивал его молоком, а потом применил свою экстрасенсорику. К вечеру он
пришел в себя настолько, что решил отпраздновать выздоровление. Чем мы с ним
в данный момент и занимались.
- Хороший ты парень, Алексей, - сказал царь, когда мы, наконец, по его
царскому указу, снова выпили, - только понять я тебя не могу. Какой-то ты
такой, - он покрутил пальцем возле виска, - не то что-бы юродивый, но и не
нормальный. У вас что, на украинах все такие?
- Исключительно, - на нормальном старорусском языке подтвердил я. - Аще
кому хотяще. Ты мне, кстати, тоже нравишься, хоть ты и царь. Второго царя
встречаю, с которым не зазорно выпить...
- Тогда давай выпьем за дружбу!
- Давай, - с вздохом согласился я, - только это будет совсем последний
раз!
Мы опять выпили по чарке царской самогонки, настоянной на березовых
почках.
- У вас в Польше курное вино гонят или вина пьют? - задал я вполне
невинный вопрос, но Лжедмитрию он очень не понравился.
- Ты чего ко мне с той Польшей привязался? - строго спросил он. - Я
законный русский царь, а не какой-то там польский король! Я хороший царь?
- Пока хороший, - подтвердил я. Действительно, взойдя на престол,
Лжедмитрий начал не с завинчивания гаек, а с амнистии и реформ. Он возвратил
свободу, чины не только Нагим, своим мнимым родственникам, но и всем
опальным Борисова времени. Страдальца Михаила Нагого, за "небрежение"
царевича и за самовольную расправу с его убийцами Битяговскими со товарищи,
заключенного Борисом Годуновым в темницу и отсидевшего невинно около
четырнадцати лет, пожаловал в сан великого конюшего. Брата его и трех
племянников, Ивана Никитича Романова, двух Шереметевых, двух князей
Голицыных, Долгорукого, Татева, Куракина и Кашина в назначил в бояре. Других
страдальцев и меня в том числе, в окольничие. Князя Василия Голицына назвал
великим дворецким, Вельского великим оружничим, князя Михаила
Скопина-Шуйского великим мечником, князя Лыкова-Оболенского великим крайчим,
Гаврилу Григорьевича Пушкина великим сокольничим, дьяка Сутупова великим
секретарем и печатником, думного дьяка Афанасия Власьева секретарем великим
и надворным подскарбием, или казначеем, - то есть, кроме новых чинов, первый
ввел в России наименования иноязычные, заимствованные от поляков.
Угодив всей России милостями к невинным жертвам Борисова Годунова,
Лжедмитрий старался угодить ей и благодеяниями: удвоил жалованье сановникам
и войску; велел заплатить все казенные долги времен Ивана Грозного, отменил
многие торговые и судные пошлины; строго запретил всякое мздоимство и
наказал многих бессовестных судей; объявил, что в каждую среду и субботу
будет сам принимать челобитные от жалобщиков на Красном крыльце. Он издал
также закон о крестьянах и холопах: указал всех беглых возвратить их
вотчинникам и помещикам, кроме тех, которые ушли во время голода, бывшего в